Myron

В прошлую субботу сломали информационный щит. И указатели на столбе. Сейчас наши уже увезли поломанное. Будут ли ставить новые - вопрос. Пока патрулирования территории нет. И вандализм - дело обычное.

Сегодня разбили плафоны фонарей у беседок. Вчера еще были нормальные.

Автор - Ника Батхен. Господи, сохрани жизнь моему коту. пусть он и дальше пялится в пустоту, любит гонять за пробкой, сшибать герань, будит меня, паршивец, в такую рань! Господи, там на небе полно котов, пестрых и толстых, а я еще не готов. пусть мой дерет обои, орет в ночи – знаю, он точно когда-нибудь замолчит. но не сейчас, пожалуйста – вот он лег, мягкий и теплый, тощенький уголек. чмокает, ищет мамку, вильнул хвостом. нет бы им жить единожды лет по сто… Господи, это глупости, слезы и маета – если так нужно, бери моего кота. вон Авраам сына тебе принес. сын же важнее, чем кот, или, скажем, пес. на, возьми осторожно, это котик, а не дракон. пахнет полынью, летом и молоком. может обнять за шею, куснуть, шутя, сделал с полсотни черных шальных котят. ты береги его, Господи, гладь, корми. с ними, хвостатыми, хлопотней, чем с людьми. пусть не филонит, ловит мышей в раю, тихо мурлычет баюшки, кот-баюн. пусть обо мне забудет – он зверь, не друг. но если вдруг с мяуканьем спрыгнет с рук, ты покажи: вот город, вот дом, в окне виден хозяин, думает обо мне, и о тебе, кот, что ушел с Земли… Господи, если можно продлить – продли!

Автор - Маша Штольц. Я проснулся, заплакал, сел, На часах без минуты девять. Ничего не хотелось делать И за окнами город - сед. Стало грязно, и пыль, и газ. И я сам по себе - запачкан. Я оставил тебе всю пачку Чтобы бросить курить на час. Я побрился под шум машин. Были включены все конфорки А сентябрь, промозгло-робкий Кофе пил и табак крошил. Пережарив себе омлет, Попытался читать газеты . Они подло не пишут, где ты. В заголовках подсказки нет. Я оделся, обулся, вдох. Тело вынес на воздух - выдох. И конечно, до нитки вымок, Обгоняя людской поток. Сентябрём допьяна напоен И завален сухой листвой, Я оставил тебя в покое, Чтобы вновь потерять покой.

Автор - Александр Тихонов. Я иду расставаться с тобой. С неба сыплет противная морось. Кто сказал, что мы сшиты судьбой И отныне не выживем порознь? Кто сказал, мол, уступки нужны, Чтоб самим не распасться на части?.. Как мы были чисты и нежны, Как хотелось нам общего счастья! Старый чайник кипел на плите. Стопки книг, запах кофе и пыли. Дождь хлестал за окном, снег летел… Боже мой, как мы счастливы были. Кто сказал, что мы сшиты судьбой? Я сказал. Не боюсь повториться. Вроде, шел расставаться с тобой. Оказалось – мириться.

Автор - krisberry. мы с тобой завели кота, мы купили живых цветов. только что-то идёт не так, только что-то совсем не то. я смотрела с тобой футбол, ты читал мне Гуа́нси Чу. я сказала: "тебе слабо", ты подумал, что я шучу. я будила тебя с утра, ты меня отвозил в спортзал. во мне ночью роился страх, а ты снова спокойно спал. мы ходили с тобой в кино: то артхаус, то боевик. мы с тобой были вместе, но не хватало чуть-чуть любви. мы затеяли вдруг ремонт, мы купили огромный шкаф. это стало моей тюрьмой, неразрывной судьбой кружка. ты представил меня друзьям, я кормила тебя борщом. мне казалось, что так нельзя, ты сказал: "ну давай ещё". а потом ты принёс кольцо, я молчаньем кивнула "нет". я подумала, это сон, ты навеки стал предан мне. мы поехали на моря, мы купили дешёвых вин. только всё это было зря: даже там не нашлось любви.

"Спящие красавцы" после выходных попадаются. Некоторым вызывал скорую. Находил и возвращал документы. Их обворовывают иногда. Могут и ботинки снять. В общем - патрулирование нужно. Благоустройство без патрулирования не способствует культурному отдыху.

Провода жгут еще, но уже не так часто. Всех фоткаю и предупреждаю. По второму разу редко кто жжет. Полицию вызывал всего шесть раз за пять лет работы. Просьба их гонять по возможности. Или хотя бы обходить стороной дым от сжигаемых проводов, ибо токсичен он аки адово дыхание. Им за это штраф светит всего-навсего (ФЗ "Об охране атмосферного воздуха" ст. 18), полиции не интересно, ГАТН тоже не приезжает. Гвардейцы Кардинала могли бы помочь и с этой проблемой бороться.

Недавно сожгли беседку новую. И разломали крышу на беседке старой. Говорил с одной знакомой о возможности патрулирования Посадки. Может Росгвардия возьмется. Но не факт.

Доброго времени. Песок для волейбольной площадки на стадионе. Там будет покрытие и скамейки новые. У беседок поставят фонари.

Автор - Thorix. С бельевых верёвок ветер срывает злость. Головная боль. И город - дыра дырою. Ты поймёшь однажды: всё без тебя срослось, В этой пьесе главгад является главгероем. Поменяй местами женщину и постель, Ты увидишь - мир вернётся в свои пределы. Не твоё ли имя в каждом её посте Упомянуто вскользь, как будто бы между делом? Пролетает солнце по небу из пращи, На секунду день заглядывает для вида. Голиаф идёт к врачу, говорит:"Тащи Из подставленной мной щеки сюрикен Давида." И его лицо, как серый сырой фасад, За которым ветер прячется от прохожих. И "люблю тебя" всегда говорит главгад. Или кто-то другой, но так на него похожий. --- Автор - поэтанатомия (с). Мистер Альфред Хичкок Мистер Альфред Хичкок, перестаньте быть режиссёром еженощных моих кошмарных кинопоказов. В них случаются объяснения, реже - ссоры, мир покрыт новым смыслом, вымыслом, прежний сорван, беглый главный герой за что-то всегда наказан. Нет, никто не умрёт, тела не обводят мелом, не втыкают ножей, не держат чулком за шею. Самый ужас всегда в словах - смс, емейлы, безупречный монтаж высвечивает умело волшебство и садизм межличностных отношений. И куда не приди - уже опоздал, не то всё, по сценарию нас намеренно разминули, подло сделали вид, что мы не встречались вовсе. Посиди, погорюй, записка вот - приготовься ужасаться со скорость тысяча правд в минуту. Так жестоки бывают женщины или дети, мистер Альфред Хичкок, прошу, передайте Альме, что почти ничего на том или этом свете, кроме рук моего чудовища и вот этих безчудовищных триллеров не было так реально.

Автор - Записки Утописта (с). пришла зима. опали листья. на стёклах слезные разводы. мы в двух минутах от развода и в сантиметре от убийства. прости меня — я груб, не тёсан. на простынях еда и пятна. пойдем в кабак, сыграем в прятки, в сугроб попрыгаем с утёса? спиши на стресс, усталость, скуку — спляшу на стойке танец сабель. ты называешь меня слабым, я обзываю тебя сукой. конкур по кругу — спринт в могилу. мой труп найдут у чёрной речки. сожги стихи в каминной печке. ни зги не видно пилигриму, вот почему я так не весел, и потому я вечно в депрах. в краю дождей, пурги и ветра спасаться можно только бегством. лавиной валят белы снеги, природа пала навзничь в кому. застряло слово в горле комом... до гроба Ваш, Евген Онегин.

Автор - Мила Позняковская. а смешнее всего, что когда-то я выйду замуж, на его «ты согласна?» отвечу усталым «да»... и он будет смотреть на меня и съедать глазами, и я тоже тем временем буду себя съедать... и я буду с ним снисходительной и щадящей, благодарной – насколько возможно быть, не любя. и прощу ему всё, кроме, разве что, той разящей, той чудовищной непохожести на тебя. --- Автор - Ася Анистратенко. говоришь сам себе, что прошла зима, пережил то, что смог; что не смог, — оставил так, как есть; не сошел до конца с ума, закалился в процессе не хуже стали, вышел в мир, осмотрелся, раскрыл ладонь - подкормить голубей у седой скамейки, рассказал им, что свил сам с собой гнездо там, внутри, где прописан до самой смерти, рассказал им, что видел плохие сны, что на кухне пригрелся у батареи, но зимы не растопишь ничем земным, а земное в тебе, говоришь, стареет... рассказал бы еще, но в ушах свистит, и карман обмелел, и ладонь пустая... иногда для того, чтобы всех простить, одного воскресения не хватает.

Автор - Александр Городницкий. Вспомним блокадные скорбные были, Небо в разрывах, рябое, Чехов, что Прагу свою сохранили, Сдав её немцам без боя. Голос сирены, поющей тревожно, Камни, седые от пыли. Так бы и мы поступили, возможно, Если бы чехами были. Горькой истории грустные вехи, Шум пискарёвской дубравы. Правы, возможно, разумные чехи — Мы, вероятно, не правы. Правы бельгийцы, мне искренне жаль их, — Брюгге без выстрела брошен. Правы влюблённые в жизнь парижане, Дом свой отдавшие бошам. Мы лишь одни, простофили и дуры, Питер не выдали немцам. Не отдавали мы архитектуры На произвол чужеземцам. Не оставляли позора в наследство Детям и внукам любимым, Твёрдо усвоив со школьного детства: Мёртвые сраму не имут. И осознать, вероятно, несложно Лет через сто или двести: Всё воссоздать из развалин возможно, Кроме утраченной чести. --- Автор - Павел Фахртдинов. Бабушка говорит: у меня внутри всё горит. Не потому, что в пост молока попила, а потому, что стала на вид бела, а на Божий вид - изнутри - черно. Это так, как будто глядишь в окно, а в окне никого. А знаешь, что кто-то есть. Но невидный он. И как будто шерсть начинает чесаться во рту. А вместо кровей - ртуть. Бабушка говорит: так вот, помню, война палит, сверху бомбы, а снизу мины, справа целятся в грудь, слева - в спины... Так и перекрестили. Мож, потому не убили. Бабушка говорит: Так вот, после такого на вид было понять невозможно, что мы сгребали в общую кучу: то ли поп наш по прозвищу Штоф, то ли фашист, что лучше. Где Бурёнка, а где лейтенант... Всех повязал красный бант. Ходили под разным небом, а легли под одним снегом. Бабушка говорит: так вот, голод - нет: Голод! - бодрит. А мороз как раз вылепил страшный пельмень из давишней каши. Срезали кусочки тонкие, надеялись, что от Бурёнки. Очень надеялись, что от Бурёнки. Богу молились, чтобы Бурёнки. Грех мой предо мною есть выну, Обрати, Господь, человека в скотину! Вот я не знаю всю жизнь: обратил или внимания не обратил. Бабушка говорит: то мясо во мне кровит. Боюсь, что внутри потому и черно, что кто-то с тех пор будто смотрит в окно во мне. И в окне та зима. А Невидный в зиме - я сама. --- Автор - Елена Лерак Маркелова. История. Слёзы женские дёшево стоят. Да и нет на рыдания сил. У неё ребятишечек двое - близнецами Господь наградил. Всяк в деревне соседке поможет, но не этой. Судачит бабьё: Мол, не вышла для помощи рожей - от фашиста детишки её. Жить непросто. На сердце короста - липкий стыд да удушливый страх. А "подстилка" - клеймо до погоста... Привязала верёвку в сенях. Гробовое - платочек и кофту положила на угол стола. Не оставят, пригреют мальцов-то. Где маманя? Была да сплыла. "Боже святый, прости и помилуй"... Тут соседка шагни за порог: "Дверь-то настежь! Вся хата остыла. Вот возьми-ка мучицы кулёк. Что удумала! Глупая баба! В пекло к бесам сбежать от вины? За войну, да за бабскую слабость сыновья расплатиться должны? Поостынь ты, не бейся, кликуша. Чать отходчив народ. Не палач. А тоща... на вот хлебца, покушай... ну поплачь, коли надо. Поплачь"

Автор - Аня Захарова. в мире, где люди корчат такие рожи, такие мины, где находят замену, будто тебя не было и в помине, где ради карьеры и капитала ходят по головам, где людей стирают из памяти как старую переписку, где любовь кончается чёрным списком, будь верным своим поступкам, выбору и словам. в этом мире, где слова ничего не значат, где все сказанное тобой переврут и переиначат, клятвы ничего не стоят, если они не подписаны за бизнес-ланчем, где с телеэкранов кормят ложью наперебой, где все живут в ожидании выходных, скидок и распродажи, где говорят обо всем, кроме самого важного, позволь себе роскошь быть самим собой. это мир обещаний, которые ничего не весят, бог, потирая ладони, хмурится из поднебесной на пародию ада, бесконечный сплошной ситком. в этом мире отсутствия законов логики, сбоя в матрице, бесконечного потока ненужной информации, свети. и будь кому-нибудь маяком. в мире обесценивания человеческих отношений, где слово «юность» это всего лишь партак на шее, где люди ничего не видят кроме лица и тела, в мире стереотипов, красивых обложек, масок и подражания, где внешность важнее внутреннего содержания. будь настоящим среди этих пластиковых подделок. в мире, где каждый играет роли, меняется в лице, где предать - это так же привычно, как сходить в ТЦ, где все хотят ездить люкс классом, есть поизысканней, тех, кто отличен от этих роботов, пугают тюрьмой и палицей, в мире, где все продаётся и покупается, нет ничего важнее банальной искренности. --- Автор - kosova. не смотри на маяк – ни в коем случае не смотри. смотритель зажег огни, но это не те огни, они заведут тебя в заводь, на риф, на мель, не плыви к маяку, выдерживай параллель. отвернись, увернись, зажмурься, закрой глаза – тени движутся к морю, не люди, а так, гроза, изгибается время, сквозь небо растут цветы – небо плачет цветами, до боли, до хрипоты, пробеги эстафету – прошу тебя, добеги! журавли улетают под утро, есть шанс успеть. с неба сыпется пепел – покрой им свои долги, обернись на маяк, научись у него гореть. птица цуру кричит, как пронзителен этот крик! догорай, долетай, доживай, досходи с ума. на маяк Хиросимы неслышно нисходит тьма. загораются фонари. --- Автор - Ананасова. ...ничего не держится господи всё утекает сквозь решето я рождена глупым осликом, господи вынужденным шутом я иду через минное поле, права на лажу нет и никто меня не страхyет, не даст мне бронежилет и никто не жалеет, мол «как тебе тяжело» и давно всем без разницы, что же в тебе жилО я несу тебе сердце — горячее — кипяток, оставляет на пальцах красные волдыри ты говоришь мне «круто конечно, но убери».

Автор - Даниил Гаранин. Алхимик Старик-алхимик, усталый и одинокий, Но мудрый, как лишённый страстей оракул, Спекал с ацетатом кальция мышьяковую окись И плакал. Алхимиков сын, не нарушив завета отцова, Изучал ремесло. Восьмилетний мальчишка Понял, что яд нужен там, где бессильно слово, Тьма же там, где бессильна вспышка. Он не нашёл жены, и дом не построил. Зато на полках рядами стоят трактаты. Старик вспоминает, лишившись покоя, Как был тем мальчишкой когда-то. В пятнадцать из мочевины делал горючий фосфор, В двадцать изучал бессчётные минералы. Он помнил, как соседи смотрели косо, Помнил, как лачуга в ночи сгорала. Тогда алхимик пошёл по иному пути. Ни злато, ни серебро. Он выбрал то, что в ларце свинцовом. Ртуть, мышьяк и сурьма — порошки в горсти: Яд, перемешанный с чёрным словом. За прахом костей пробирался в склеп, Спекал бывшую жизнь с порошками в тигле. Голоса начинали шептать, когда алхимик ослеп. Он бормотал: «Я слушал вас, и чего мы достигли?» Алхимик ослеп, но камень не мог не искать. Плавил и жёг, не разбирая, что бросит в пламя. Плакал старик, и чадит мышьяком свеча. Алхимик чувствовал, как слеза на щеке горяча, Задыхаясь парами. --- Автор - ёжиккоторыйсмог. Катя спит каждой ночью не меньше восьми часов. Если верить учёным, так можно счастливей стать. Катя верит науке. Трактаты профессоров Не соврут, в них всё четко расставлено по местам. Катя строго блюдёт распорядок и держит пост. Также держит кота, курс на юг и себя в руках. Кате снится Арсений: улыбчив, рыжеволос, Что-то ласково шепчет и дёргает за рукав. За пожарный рукав. Сеня тушит квартиру сто сорок пять. Загорелась проводка. Хозяйка была мертва. Кот хрипел на балконе, соседям мешая спать. Катин сон не удастся теперь никому прервать. Катя хочет проснуться и просто гулять всю ночь, Рушить планы, дурачиться, пить, покормить кота. В той квартире сейчас от печали черным-черно. О вреде одиночества пишет доцент трактат.

Автор - Андрей Андреев. Начинается великий покос. Открываются небес ворота... Улыбается весёлый Христос алой трещиной разбитого рта. Тёплый свет его прольётся везде. Ни икона не нужна, ни свеча. Он смеётся, на последнем гвозде перекладину креста волоча. Он шагает, зажигая огни, мимо долгих поминальных столов, напевая то ли "Боже, храни...", то ли Моррисона, то ли "Битлов", мимо замков и гнилых гаражей сквозь туман и ядовитую гарь, расцеловывая шлюх и бомжей да водичку обращая в вискарь. Истерия балаганных чудес для таких, как мы с тобой, мудаков, пока ангелы готовят замес и ссыпаются с горящих небес, будто зёрна из дырявых мешков... --- Автор - (с) мглистый заповедник (Аделина Воробьева). з в е з д н ы й т р и п т и х |. у мишутки большие зубки, у мишутки большой живот он рисует когтем зарубки, где под снегом в земле живет пока лисы добычу ищут, спит мишутка и сны считает а над мишей комочки пищи как созвездия проплывают мимо заинька перескоком мерно движется по спирали хвостик беличий скачет ловко, поддевая когтем скрижали где-то стукает сердцем ежик, его иглы ветров острее в переплетах прохладной кожи не шевелится сердце змея пока лоси стволы шатают, спит мишутка и сны считает а над мишей бездонной шалью сновидения проплывают миша видит во сне пророка и корабль плывущий в бездне то, что ночью кричит сорока, он считает великой песней мише кажется безрассудно причащаться водой по ныне он кидает на волны судно, так что борт его снегом стынет он ведет его в воды рая, чтоб русалок найти убранства носом брызги в себя вбирая судно гонит в безумном танце мише хочется поскорее побывать в жерловине моря ну и кто же его согреет ну и кто его остановит а над мишей собака лает - ей сто лет на роду отмерено спит мишутка и тихо тает медленно медленно медленно II. если чаща, то чаща дышит, стерегут эту чащу кроны если почва, то в почве мыши вырывают когтями норы если зайка, то осторожный - его лапы не мнут покрова как ответить здесь зверю можно, кем является он по крови? зайка смотрит в ночи на небо, звезды машут ему вслепую зайчик спрашивает у неба: существую ли я, существую? а сквозь небо сгущенка льется - молока сгущенного крынка это небо над ним смеется, звезды пряча в свою косынку зайка в кустики сунет хвостик, зайка в кустики сунет уши а под шкурой пронзают гвозди воцарившейся зимней стужи зайке кажется будто воздух до малейших частиц спокоен отвечает ворона - поздно, здесь не будет расти живое здесь отныне вовеки присно, здесь отныне повсюду шрамы опускается снег искристый между заячьими ушами зайчик снова у неба просит: существую ли я, существую? с неба свешиваются грозди звездопада на твердь земную в эту пору нещадно злую исчезает во тьме зайчишка существую ли я, существую? существуешь и даже слишком III. бродили два робких зверя, тянулась за милей миля и верить - они не верили, и солнце не так светило и голодно было мишке, и было везде пустынно мишутка вторил зайчишке, зайчишка бежал настырно жуя от дыры в желудке звучанье зубного трения, рассказывал он мишутке, что летом вкусны коренья что летом цветочки райские, что летом - вода из лужи как жутко хохочут айсберги тем временем миша слушал как жутко, противно, емко хрустит под напором толща как хищно вцепилась дрема в загривок со всею мощью сжималось в себя пространство, снег вился и опускался хотелось упасть и сдаться, а заиньке - кувыркаться и заинька кувыркался, и льды сердцевиной пели, и снег на них осыпался, и было пространство белым а мишка искал творение, венец ему дать спешил скакало сердцебиение, рвалось из медвежьих жил по заводи снежной звери брели в абсолютный лимб и верить - они не верили, и солнце не грело им

Автор - Александр Ланин. Гоголь Жизнь писателя на Руси - надраться или подраться. Дьявол пишет трагедию, бог по ней снимает ситком. Гоголь живёт на Малой Морской в доме номер семнадцать, Аккурат между стоматологией и крафтовым пивняком. Гоголь почти не пьёт (в больничке лежал два раза). Гоголь не бедствует - у него приличные тиражи, А если что, выручает цикл про братка Тараса И постельный режим. Править роман, как приносить хозяину палку - В зубах вместо сочной жертвы высохшие слова. Гоголь открывает макбук и удаляет папку "Мёртвые души - два." - Терзайтесь, потомки, ловите, критики, жрите, олухи! Средний палец, как в небо задранное тире. Гоголь забыл, что в наше время всё остаётся в облаке, Можно спрятать - нельзя стереть. Строки раскатываются по сети, словно шарики ртути. Вылечить отравление стоит дороже, чем новый комп. Профессора готовятся толкать курсы в литинституте, Изучая кэш его браузера вместо черновиков. Известный хакер выставляет ссылку в контакте и на фейсбуке, Известный репер берёт для панчлайна гоголевскую строку. Через неделю реперу хулиганы ломают руки, Хакера находят с пером в боку. Страшней измены, страшней ухода детей из дома - Когда бог нашёптывает: "жги", дьявол кричит: "туши". Обнажённая душа Гоголя лишилась второго тома, И теперь у Гоголя нет души. Админы передают привет небесному модератору. Ужас крадётся по Петербургу, пиши - не пиши в абьюз. Гоголь рвёт глотки за священное право каждого литератора На "я тебя породил, я тебя и убью". Актёрам и сумасшедшим нельзя выходить из образа. Писатель и текст, как лицо и маска. Не пробуй их разделить! Улик не находят и после второго обыска - Теперь-то Гоголь знает: огонь надёжнее, чем "Delete". Дьявол прописывает флешбек и вручает сценарий богу. Тот делает вид, что сейчас порвёт, потом говорит: "шучу". Москва. Пятьдесят второй. Непонятным сном напуганный Гоголь Судорожно хватается за свечу.

Автор - Инна Ленская. ДА построй в своей душе из кирпича воздушный замок - царство хирургии где медсестра с осанкой герцогини и главный врач со взглядом палача без клятв ненужных отсекай печаль, руби с плеча намеренья благие, прекрасная наука - хирургия - всё резать к чёрту. подпись и печать. здесь главное учесть один момент: когда хирург - из молодых да ранних, он по-мясницки держит инструмент, и пациент скорее мёртв, чем ранен. и по накатанной - игра на интерес, чем дальше в лес - сопливее сценарий: любовь - абсцесс, ловушка для принцесс. добро пожаловать в душевный абортарий! но мне со тобой безумно повезло, один надрез - и никакого чувства. быть мясником - простое ремесло. хирургом быть - великое искусство.

Автор - Ольга Аникина. Научи меня, Ася, не глядеть в зеркала марокканских торговцев, потому что посмотришь – и купишь у них, что лежит на прилавке, деревянные трубки, коробочки с запахом травки, кривые ножи и монеты, браслеты и кольца, туарегские ромбы, кресты и подковы сгребёшь подчистую, масла и приправы, и щепки от дерева гофер, зеркала говорят мне, что я кроме денег ничем не рискую, мне беззубый старик варит кофе, и узорная хна, словно змейка, ползёт на запястье. У меня был приятель, он умер лет двадцать тому, а сегодня столкнулись в торговых рядах, нет ни смерти, ни времени, Ася, только лук да инжир, только эти извилины улиц, и знакомые в зыбкой толпе – поздороваться хоть бы. Но идут и не видят, как будто ослепнув, оглохнув. Ты уводишь меня, говоришь: это просто ловушка для лохов. Это просто ловушка, и зеркало гаснет, и мёртвые мимо проходят.

Автор - Златенция Золотова. И это абсолютно та весна, Где мысли перестали быть больными. Я, наконец, сама с собой честна. А значит, я честна и с остальными. Но подчеркну, что я день ото дня Не лучше становлюсь по общим меркам. Улучшенная версия меня Теперь не подлежит ничьим проверкам. И это пробуждение от сна, Где ты не контролируешь процессы. Я, наконец, сама с собой честна. И, может быть, капризна, как принцесса. И, может быть, никто не будет рад. Но мало жизни мне в природе спящей. Я лучше стала нивосколькократ Когда забыла, как быть настоящей. --- Автор - Лисёнкова. Принцессы не какают, им не знаком Подобный мещанский процесс. Принцессы не какают. Это закон Развития нежных принцесс. Принцессы питаются запахом роз И ветром заснеженных гор. Откуда, простите, возьмётся понос, Откуда возникнет запор? Слетает с изгиба коралловых уст К сортиру презренное "фии" А если и пукнут - бывает конфуз, Повеет цветочный эфир. Принцесса в клозете - невиданный бред, Ведь ясно же вам говорят: Принцессы не какают! Их туалет - Роскошный вечерний наряд. Не знают они тугосеревых мук, Им "Зева делюкс" не нужна. Принцессы не какают, вот почему В них копится столько г@вна.

Автор - Екатерина Горбовская. Я думала, что главное в погоне за судьбой - Малярно-ювелирная работа над собой: Над всеми недостатками, Которые видны, Над скверными задатками, Которые даны, Волшебными заплатками, Железною стеной Должны стоять достоинства, Воспитанные мной. Когда-то я так думала По молодости лет. Казалось, это главное, А оказалось - нет. Из всех доброжелателей никто не объяснил, Что главное, чтоб кто-нибудь Вот так тебя любил: Со всеми недостатками, Слезами и припадками, Скандалами и сдвигами И склонностью ко лжи - Считая их глубинами, считая их загадками, Неведомыми тайнами твоей большой души. --- Автор - Аня Захарова. и не то чтобы ты огрубела, просто стала совсем другая, допиваешь виски и сразу же просишь счёт, режет слух его «я скучаю, милая, дорогая» тут же ловишь себя на мысли, что не ёкает, не влечёт. не окрыляет, не даёт ощущения словно паришь над городом, словно над головою волшебный нимб, оказалось, он вовсе не ангел —хранитель, не бог, не Кришна, а обыкновеннейший человек и вполне себе заменим. тот, к кому была привязана крепкими нитями, с томным взглядом, губами со вкусом сидра, вдруг признаётся в огромной любви к тебе а тебе и ответить нечего, кроме сдержанного: «спасибо». ты не то чтобы очерствела, просто научилась, отменять встречи, слать надолго, не внимать мольбе, обрывать связи, удалять номера, пить вино и чивас, говорить: «мой хороший, прости, дело не в тебе». ты не то чтобы стала стервой, разве что слегка цинична, сердце превратилось в безжизненный монолит. просто всё тебе одинаково —безразлично, и при мысли о нем ничего не трепещет, не екает, не болит. всякому, кто влюблён в тебя, говоришь: вот же смешной дурак, усмешкой давя приступающий дикий хохот. просто больше ты никого не любишь так, чтоб после его ухода хотелось сдохнуть. ты теперь тоже бросаешь трубки тех, кто приходит тебе в немилость, он вернётся в первых числах морозного февраля, выдаст недоуменное: «как же ты изменилась», ты ответишь: «мальчик мой, мне попались хорошие учителя».

Автор - Anny Stark. У меня нет души. Я не помню, она была? И с чего так пугают церковные купола… У меня нет души, но я жив и здоров, как бык. Мне неловко признаться, но я без нее привык. Это гнусные враки, что жить без души нельзя. У меня, как у всех, есть приятели и друзья, и они иногда, каламбуром меня смеша, горячо говорят, что в компании я - душа. А еще я пускал обывателям пыль в глаза, выступая на сцене и теша пытливый зал. Говорят, что в театре не принято без души. Говорят, говорят… Только залу поди, скажи! У меня нет души – но мораль, безусловно, есть. Я по-своему добр и знаю, что значит честь, с моего языка никогда не сорвется ложь. Ты не думай - бездушного запросто не найдешь. Зачастую мы на руку все, как один, чисты. Только встретишься взглядом – а наши глаза пусты… Понимаешь, пусты: нет ни холода, ни тепла. У меня нет души. Ну, а если она была, то, должно быть, была восприимчивой и большой. А иначе, зачем же идти на обмен душой? --- Автор - Аглая Датешидзе. Хочешь гляди, а не хочешь, так не гляди: Я уродилась с огромной дырой в груди. И чтоб ночами от ужаса не кричать, Все родные решили не замечать. Доктор, порассмотрев на стене ковры, Через меня, сообщил мне, что нет дыры. Мама навешала елочной мишуры. Папа велел мне стыдиться своей хандры. Я лила в нее кофе, несла цветы, Чтобы как-то спасаться от пустоты. Я вставляла туда мужчин, подруг, Книги, идеи, работу и все вокруг. Складывала конфеты и шоколад Тоннами. А потом листовой салат. Мужа, ребенка, машину, свои мечты, Яркие безделушки, смартфон, кресты. Позже болезни. С надеждой смотря вокруг, Преданным взглядом, искала, ну где тот друг, Принц, целитель, гуру или святой, Кто мне поможет справиться с пустотой. Сразу была готова впустить любя Первого встречного, но не саму себя. Будто собака голодная в конуре, Будто бы нищенка у проходных дверей. Стыдно подумать, что делала, где спала С кем ночевала, что ела, о чем врала. Как наутро, сделав приличный вид, Всем говорила, что вовсе и не болит... В новеньких платьях, дыхание затая, Тайно мечтала, что я, наконец, - не я. Красила волосы в неисправимый цвет, Рьяно старалась нарушить любой запрет. Годы идут, и я снова ответ ищу. Радуюсь разному, и о больном грущу. Рая не будет. Но кажется, будто свет Светит мне в душу. И в ней говорит поэт. Ну а когда недостаточно света дня, Луч пробивается будто бы из меня. Через мою дыру, словно в лупу дней, Люди рядом видят себя ясней. Сами приходят и часто благодарят. Вечно в нее мне что-нибудь говорят. Дети целуют краюшки пустоты, И доверяют мне тайно свои мечты. Кто-то (вот это истинно удивил!) Даже признался моей пустоте в любви. Как-то художник пришел и, разинув рот, Мне говорил, что не видел таких пустот. Кто-то заметил, что тихая пустота Всех принимает в объятия. И тогда В ней происходит чудо. И если встать, Не шевелясь, начинает нас исцелять. Я бы хотела сказать вам, что все ништяк, И что дыра затянется просто так. Но вы простите, я точно не буду врать, Я не знаю, как мне её залатать. Мудрые говорят, к сорока годам, Там, на месте дыры, остается шрам. Если погода к нам, смертным, благоволит, То он почти не ноет и не болит. Может быть по прошествии многих дней Я успокоюсь и стану чуть-чуть мудрей. Даже однажды пойму, что дыра и грусть Точно размером с Бога. И улыбнусь. Точно размером с душу. И, не спеша, Я осознаю, что это и есть душа.

Автор - Алла Ли. Здесь неизменный холод и пахнет сыростью.Мама, мне кажется, я не успею вырастиИ совершенно точно, не постарею,Так и замёрзну около батареи.Мама, по поводу смысла, что мы искали -Он обернулся шерстяными носками,Он превратился в ватное одеяло.Всё-таки, плюс четыре - преступно мало.То что не перемёрзло - насквозь промокло.Градусник ночью бился в двойные стёкла,Кажется, он на грани нервного срыва.Каюсь, родная, я ему не открыла. --- Автор - Юлия Стулова. Последний Он приходит последним. И он молчит. Гасит свечи или выключает свет, у него в руках меч или пистолет, за спину закинут рюкзак или щит. Хочешь бояться — бойся, только зачем? За ним ворвётся в дверь ветер или снег, он приехал на байке или коне, на его голове венец или шлем. Ты просто достань виски. Ему налей. Он курит сигары или «Лаки страйк», говорят, что он любит март или май, а ненавидит июнь или апрель. Он приходит последним. Чтоб всё успеть. Он смотрит прямо в глаза или глубже, будет тебе холодком или стужей. Называют его Декабрь или смерть.

Автор - Юрьевская. Варвары В нашем городе слышится всюду чужое наречье. Те, кто знают язык, те стараются больше молчать. Наши женщины спрятали лица, ссутулили плечи, И надеются, может быть, этим спасется хоть часть. Но любые надежды бессмысленны, видимо, в корне. Все. Империя пала, под тяжестью лет одряхлев, Белый мрамор дворцов раздробили подковами кони, И в театре, наверное, тоже устроили хлев. Я сижу во дворе и, как воду, глотаю вино. Мне под ноги отцветшей эпохой осыпалась вишня. Мы мечтали о счастье и мире, а выпало ишь как… Кто-то сильный у мойры вдруг выдернул веретено. Но умение песни слагать – на войне глупый навык. Горизонт, как в предчувствии бури, болезненно-желт. Победители входят в дома, выбирая по нраву Из чужого имущества ценности, утварь и жен. У меня только книги, они для неграмотных – дурость, У меня нет сокровищ и юной красивой жены. В тихом доме темно, и все время откуда-то дует… У меня были книги. И книги теперь сожжены. Часто снится: спасение явится нам из глубин, Потому каждый день я часами сижу у колодца… Закрывая глаза, я мечтаю убить полководца. Только даже себя оказался не в силах убить. Эти руки слабы, и держали лишь книги и стилос. В этом сердце нет храбрости, только печаль и тоска. В год ушедший так много различных событий вместилось, Что вот-вот, и меня похоронит минувшего скарб. Вновь под вечер заря выбирает кровавый оттенок: Окропляется алым небес порыжевший сатин. Иногда я жалею, что все же не умер на стенах, Сохраняя надежду, что город удастся спасти. Но не вычернить память и камень не сбросить с души. Мрачно тлеет закат, догорая забытой лучиной. Я готов умереть, если б мог изменить, что случилось. Только все, что могу я - разбить опустевший кувшин. --- Автор - Знаменосец Ира. Мой товарищ погиб от беззвучных свинцовых стрел Третья пуля вонзилась под сердце – он лег и замер. Он отдал мне бинокль, чтоб я иногда смотрел В окуляры, как будто большими его глазами. А какие глаза у мальчишек в семнадцать лет! Как он мог умереть – смуглоперый птенец Кубани? Я потом усмехался – иду в университет Тот же самый, который наметил себе поганец. Там и встретил свою. Те глазищи на пол лица – Он любил таких девушек – с черной косой, простушек. Как я в шутку ругал его, экого сорванца – Мне-то нравились зеленоглазые и с веснушками. Дочки вышли красавицы, вишню любили грызть, Я возил их в деревню – на море, увы, не вышло. Там мы выросли с ним – он смуглее, я белобрыс, И у бабки его мои девки объели вишню. В годовщину я брал бинокль за ремешок, Шел туда, где повыше. Не в трауре шел, но с вялостью. Сквозь бинокль я видел особенно хорошо, Даже если учесть, что на зрение я не жалуюсь. После немцы напали. Да что я вам про войну? В первый месяц призвали, закончил под Кёнигсбергом. Я все думал, что я, как товарищ мой – не вернусь, Но вернулся. Приехал – как чертик из табакерки. Дом – пустой. Я не знаю, где Соня с женой лежат. Зину месяц искал и нашел наконец в детдоме. Доставал ей печенье по карточкам, шоколад, Одевал ее, кутал, не жался, не экономил. У нее уже внуки. Живет в Волгограде с мужем. Я не езжу туда. Я уже ни за чем не нужен. Я смотрю сквозь бинокль, как алеет закат в степи, Я хотел бы уйти, но судьба говорит – терпи. Я смотрю сквозь бинокль – самолет уходит на круг, Все уходит на круг. Мир – как замкнутая система. Это все хорошо, только я здесь стою зачем, а? И товарищ глядит из бинокля, кричит – держись, Он семнадцатилетний, не знающий про усталость. Все мне кажется, что я его проживаю жизнь, Будто я не хотел, а она все равно досталась. --- Автор - Игорь Мальцев. Прицел и доворот Я в чём-то инвалид военного замеса. Гляжу на мирный вид с высокого крыльца... Мне говорят: «Смотри, вдали — опушка леса!» А я им: «Хорошо... простреливается». Я всё ещё в плену своих воспоминаний... Замечу вдалеке гуляющий народ, Сидящий на траве, мелькающий с утра в ней, — А у меня в глазах — прицел и доворот. На Волге хорошо! Мне солнце светит, мы с ним Взираем сверху вниз, а у меня в глазах Прицел и доворот... и пробегают мысли: «Такие реки днём форсировать нельзя». А я хочу как все на мир смотреть. И вроде Психолог обещал: когда-нибудь пройдёт. Скорее бы, а то Она уже наводит... И ей передают прицел и доворот.