Стихи, которые вам понравились...

[Myron 116]

Автор - Nameless.

 

Серость

 

Небо болеет астмой: крепко засела в лёгких 

Серая сырость вязкой, словно кисель, зимы. 

Вместе с толпой соседей, серых и недалёких, 

Выйдешь из дома в серость, жалок и неумыт. 

 

Город тебе предложит серый асфальт и стены, 

Серое злое время, запертое в часах. 

В сером метро толкучка гонит поток по венам, 

Гонит людей по "веткам", выходам, адресам. 

 

Серая дама в красном хочет купить колготки. 

Серый мужчина в чёрном срочно спешит в отель. 

Серый пьянчужка в кепке просит деньжат на водку. 

 

Старый художник в парке взялся за акварель... 

 

---

 

Автор - Ольга Хворост.

рисуешь

просыпаешься, открываешь глаза - темно, 
соображаешь, сомневаешься, чешешь репу, 
берёшь краски, распахиваешь окно 
и рисуешь небо, 
голубое-голубое, огромное, без границ, 
смотришь и думаешь - какое ж оно пустое, 
берёшь краски и в небе рисуешь птиц - 
примерно штук сто, и 
беспокоишься - вдруг замёрзнут, погибнут вдруг, 
пытаешься их согреть - не удаётся, 
берёшь жёлтую краску, рисуешь круг - 
чтобы было солнце, 
теперь - порядок, собираешься наконец, 
спешишь, шапку - на голову, ботинки - на ноги, 
открываешь дверь, а там ничего нет... 
и ты рисуешь дорогу.

[Myron 116]

Автор - Ирина Корнетова.

 

Кошка-харакири

 

В доме ломаном и странном, в глухо запертой квартире,

Жили люди-икебаны с тощей кошкой-харакири.

Виртуозно и жеманно люди строили букеты

(В просторечье – икебаны) из давно умерших веток.

Сухостойные натуры вскрыты скальпелем и лаком.

Есть омела – для фактуры. Тухло пахнет аммиаком.

И никто не бьет баклуши, не болтает и не шутит:

Строго высушены души – обезжизненны до жути.

Икебаны процветают в икебанно-мертвом мире,

Но беспечно забывают сущность кошки-харакири.

Кошка шастает мирами, взрезав стены из бетона:

Справа – люди-оригами, слева – люди-покемоны.

В параллельно-многогранных кошку любят, чешут ухо,

Только в мире икебанном слишком тускло, слишком сухо.

Сухостойную реальность (не приемля перемирий,

Отвечая на банальность) режет кошка-харакири.

Разлетаются по свету из рассеченного мира

Икебанные букеты и пакеты от кефира.

Вот и все.

А вам не грустно в глухо запертой квартире?

Кто-то в стенке чем-то хрустнул…

Может, кошка-харакири?

[Myron 116]

Автор - Алекс Фо.

Две плоскости

Кричи, если хочешь, − здесь некому делать чудо, тут степь во все стороны – даже, наверно, вглубь. Расплющился мир твой, внезапно накрывшись блюдом, и ты провалился в пустынно-сухую мглу, где столько травы, что ты будешь обкурен вечно, где спутаны петли дорог и закат свинцов, и жажда злорадно кладет небеса на плечи… 
И чаще, чем солнце, восходит ее лицо – да так, что бежать бы – до края, до дна, до ночи, грызть воздух, и землю, и локти, и рвать чеку… Но вырваться за горизонт не хватает мочи – и нету столба, чтоб разбить, наконец, башку. 
Ты будешь испытывать выдержку миокарда, кругами меся бесконечный ковыльный плац, чертить на руках лабиринты, ключи и карты, и осознавать − это дурка. Кранты. Абзац. Кури, и беги, и взрывай километры дёрна, бросайся на небо, беснуйся и столбеней, но кровь на ладонях свернется и станет черной − а ты ни на шаг не окажешься ближе к ней. 
* 
Луна потерялась в ночи, как в снегу монетка, укутала ельник ванильная пастила… Ты трогаешь мягкие белые лапы-ветки и ждешь – потому что, как дура, всегда ждала, покорно вдыхая снежинки, дожди, туманы, упрятав отчаянье под листопадный плис, плутая в лесу, подавившемся снежной манной, где пальцы сосулек нацелены точно вниз. 
Ты ждешь и надеешься – вздрогнет кромешный север, и стужу расплавят горячие капли звезд, а над головой расстелилась степная серость – так низко, что страшно расправиться в полный рост, и только деревья по пепельной мгле упорно верхушками пишут небесному двойнику… 
Ты будешь сидеть, в стылый камень пуская корни, и ждать обреченно, покуда твою тоску затянет поземка − ни просини, ни оконца − как ряска болото, как старую пашню сныть… И тщетно пытается ветер, свиваясь в кольца, две плоскости нитью воздушной соединить.

[Myron 116]

Автор - СветланаПешкова.

Однажды (Город дождей)

От дождей раскисает, от зноя горит – 
этот город непрочен, как фантик бумажный. 
Я покину его на исходе зари – 
пусть не скоро, но это случится однажды. 
Если в небо ненастное долго смотреть, 
то глаза начинают невольно слезиться… 
Мне осталась от жизни последняя треть, 
но боюсь, что достанутся только крупицы. 

Вот опять собираются тучи в стада, 
и пасутся гурьбой на макушках высоток. 
Этот город сроднился с дождём навсегда, 
и от слякотных луж никогда не просохнет. 
Будет небо на площади вольно лежать, 
зеленея и морщась от скуки смертельной, 
отражая летящего с юга стрижа, 
купола на соборе и трубы котельной. 

Если долго на птиц перелётных глядеть, 
то когда-нибудь точно появятся крылья… 
Этот город не вечен. Он тонет в воде, 
будто силы небесные кран не закрыли. 
И стекают на землю потоки дождя 
с почерневшего неба, разбитого громом. 
Будет город тонуть, никого не щадя... 
Я спасусь. Я хочу умереть по-другому.

[Баба Маня 0]

Будь, пожалуйста,

послабее.

Будь,

пожалуйста.

И тогда подарю тебе я

чудо

запросто.

И тогда я вымахну -

вырасту,

стану особенным.

Из горящего дома вынесу

тебя,

сонную.

Я решусь на все неизвестное,

на все безрассудное,-

в море брошусь,

густое,

зловещее,-

и спасу тебя!..

Это будет

сердцем велено мне,

сердцем велено...

Но ведь ты же

сильнее меня,

сильней

и уверенней!

Ты сама готова спасти других

от уныния тяжкого.

Ты сама не боишься ни свиста пурги,

ни огня хрустящего.

Не заблудишься,

не утонешь,

зла не накопишь.

Не заплачешь

и не застонешь,

если захочешь.

Станешь плавной

и станешь ветреной,

если захочешь...

Мне с тобою -

такой уверенной -

трудно

очень.

 

Хоть нарочно,

хоть на мгновенье,-

я прошу,

робея,-

помоги мне в себя поверить,

стань

слабее.

 

Роберт Рождественский.

[Myron 116]

Автор - Kash.

 

 

Пинчукреев Пинчукрей

Всех добрей и веселей

Юмор высших степеней

Редкий тип среди людей

 

У него картошкой нос,

Жизнь его сплошной курьёз

Что ни фраза - анекдот

Не поверишь, а не врёт

 

С ним, скажу я без прикрас,

Происходит каждый раз

Необычное, как сон,

Что-нибудь из ряда вон

 

Но всегда ему везёт:

Яд не травит, ток не бьёт

Даже падая в окно

Без царапин, как в кино

 

Я не вторю языкам,

Что везёт лишь дуракам

Потому что Пинчукрей

Очень многих поумней

 

Улыбнётся, ускользнёт,

Жизнь не злит его, не гнёт

Тосковать?... ну не с руки

И напасти - пустяки

 

А недавно он пропал...

Может кончился запал?

Может где не повезло?

И взгрустнулось, как на зло

 

Люди разные снуют

Злятся, рявкают, плюют,

А веселого тепла

Не хватает...вот дела

 

Будто что-то, да не так, А

казалось бы пустяк

И не родственник, не друг

С мужиками стали в круг

 

Вспоминали всей толпой

Так смеялись...Боже мой!!!

Ведь его и рядом нет,

А тоски растаял след...

 

---

 

Автор: Змей_Горыныч_3

 

Колыбельная для Мюнхгаузена

 

 

Накрывает округу седая муть.

Снова тяжесть в районе седых висков.

Я иду, совершая все тот же путь,

Потому что пасу деревенский скот.

 

Ковыляю, судьбу не гоню бичом,

Мимо дач, заколоченных до весны,

И влекутся слова за моим плечом…

Можно выжить и в кущах чужой Луны:

 

Станут фыркать, не веря, скривив лицо,

Оставаться, заслушавшись на бегу, –

Развлечений немного, в конце концов.

Только я никогда никому не лгу.

 

Ну, служил офицером… хватало войн…

По годам что-то тысяча, там, семьсот…

Ну, ходили порою по горну в бой,

Ну, месили болота и глушь лесов.

 

Почему-то пригладишь, и скажут – врет.

Навидался, не высидев в затишке,

И поджаренных уток, подбитых влет,

И оленей с черешней в дурной башке.

 

Про пол-лошади глупостей рассказал?

Так смешнее. И прежнее не кровит.

В чистом поле, когда накрывает залп,

Остается достаточно половин.

 

Приукрасишь – и слушают, рты раскрыв.

Полетел на ядре до самой Луны!

Ну и что? Я отчетливо помню взрыв

И летящую легкость его волны…

 

Внеземное пространство, уколы звезд…

И добытый на память метеорит…

Прилетел… «Кто ты, парень?» Смешной вопрос

–У меня пустота в голове внутри.

 

Худо-бедно прижился среди селян.

Незаметно стекают куда-то дни.

Называют по-свойски – Трепло Колян.

Ведь не Карл… этот… Фридрих Иероним.

 

Говорят: «Самогону хлебнул, чудной.

Мы земные – откуда здесь быть Луне?»

Отчего же Земля, заглянув в окно,

Напевает забытую песню мне?..

[Myron 116]

Автор - Лилия Слатвицкая.

 

Твари

 

 

"Целыми неделями тратишь душу на пошлую болтовню со всяким отребьем, а когда встречаешь настоящего человека, поговорить нет времени". 
Аркадий и Борис Стругацкие, "Трудно быть богом" 

 

...там есть упырь. А может, волколак?.. 
Но даже прогулявшись в бестиарий, 
второй такой сосущей душу твари 
найти бы я, пожалуй, не смогла... 
Но, кажется, ему известно, как 
металл презренный в мире получают. 
И вот я с ним беседую ночами, 
заклеив лейкопластырем синяк. 

И дама есть... Не то чтоб очень зла — 
скорей, умна. Умна и саркастична. 
И на любой вопрос ответ циничный 
она имеет... Только вот метла — 
привычный для чертовок реквизит — 
мелькает тёмной тенью в наших чатах... 
Но мне без ведьмы как-то скучновато — 
ну кто так парадоксами сразит? 

Ещё есть бес. Коварный мелкий бес, 
что фэйсом не влезая в аватару, 
совал туда то флейту, то гитару, 
то лез ко мне в «друзья», то просто — лез. 
А я, имея слабость к гуслярам, 
и бесу уделяю то минутку, 
то час, то зависаю с ним на сутки — 
пленительна бесовская игра! 

И ангел есть. Фальшивый. Лживый. Фейк. 
Зато воркует — где там Дон Хуану! 
И я, поддавшись сладкому дурману, 
торчу в сети, как пьяница — в кафе. 
Ещё бы! Так приятно получать 
то комплиментов, то признаний россыпь, 
не видя, что воркующая особь, 
фактически — образчик трепача. 

Ещё был — свет. Нетварный ясный свет. 
Далёкий, как положено светилу. 
Я им давно когда-то восхитилась, 
но вот... для задушевных с ним бесед 
найти окошка не могла никак. 
И снова — ведьма... бес... и вурдалак... 

 

---

 

Автор - Юлия Мигита.

 

Прохожий

 

 

Небо – мутнее, чем глаза пьяницы, - смотрит недобро, 
сеется морось на неуютную лавку под вязом. 
Мокрые листья к её деревянным рёбрам 
льнут по-сиротски. Холодно - зуб на зуб... 

Ветер когтит сутулую спину прохожего - 
не по сезону плащик цвета жухлой травы. 
Тюкает клюшка по лужам - неуверенно, с дрожью. 
Старик-горемыка пьян? Или слепой (увы)? 

Куда - без зонтика? Зачем себя не жалеет? 
Разве не ломит костей – по такой погоде? 
Для чего ледяную, раздетую ветром аллею 
он тяжело, будто реку вброд, переходит? 

Совсем одинокий, за хлебом - и то самому? 
Или родня скандалами выживает из дома? 
Полбеды, если летом. А нынче - тяжко ему: 
пустынные парки от холода впали в кому. 

Не пропускает и тонкого солнечного луча 
многослойный небесный плед грязно-серой масти… 

…а человек, вставший на ноги после паралича, 
идёт по земле - и едва не плачет от счастья. 

 

---

Автор - Харцызяка.

 

Седьмое доказательство

 

 

Даже если на небо смотреть с кочки зрения циника, 
все деревья в раю оборвать до последнего листика, 
если Вы обращаетесь к Богу - обычная мистика, 
если Бог обращается к Вам - несомненная клиника... 
Вот и я, маловер, растекаясь по дереву мыслию, 
тоже мало-помалу взыскую любви и внимания. 
Но в пустынях моих непонятка с небесною манною, 
и вокруг - ни души, ни тельца с позолоченной писею. 
И уныние, скука и страх - мои спутники те ещё. 
(Где ж мои благодать, милосердие, прочее, прочее?) 
Я к Нему обращаюсь на "Вы", и не Отче, а Отчима 
начинаю молить о каком-нибудь хлебе и зрелище. 
В сотый раз просмотрев "Аватар", "Кин-дза-дзу" или "Матрицу", 
Богу-духу святому отсыплю я хлебного крошева. 
Если скажут: "Ступай себе с Богом," - пойду, как подкошеный. 
Только вряд ли Господь снизойдёт по такому-то адресу. 
А житуха кипит офигительным дьявольским варевом. 
"Отдыхай на майдане!" - взывают рекламные вывески. 
Богородица Путина гонит централом владимирским. 
Я - не верю, я - знаю. 
Бог есть. 
(Он со мной разговаривал.) 

 

---

 

Автор - Вера ПАВЛОВА (1963, Москва)

 

ПОХОРОНЫ КУКЛЫ

 

 

Подарки. Тосты. Родственники. Подружки.
Стая салатниц летает вокруг стола.
Бабушка, у тебя была любимая игрушка?
Бабушка, ты меня слышишь? Слышу. Была.
Кукла. Тряпичная. Я звала её Нэлли.
Глаза с ресницами. Косы. На юбке волан.
В тысяча девятьсот двадцать первом мы её съели.
У неё внутри были отруби. Целый стакан.

Изменено 15 ноября, 2016 пользователем Myron

[Myron 116]

Автор - Михаил Любавин.

Дворничье


Старый Рашид в подворотне гоняет листву – 
в паре с метлой исполняет заученный танец. 
Рьяно скоблит тротуар, презирая усталость, 
кланяясь каждой сориночке, как божеству. 

После работы Рашид приготовит ханум – 
от ароматов слюной захлебнутся соседи. 
Жаль, что родная Бахор на ханум не приедет – 
в прошлом году, в октябре, уплыла в тишину… 

Вечером снова идти мониторить дворы – 
труд не из лёгких в начале восьмого десятка. 
Жизнь на чужбине не вышла красивой и гладкой, 
а в одиночку – срывается в тартарары. 

Вот и бредёт по дворам сиротливый узбек 
в старом потёртом халате, дымя папиросой. 
Дворник – по жизни, по сути – мудрец и философ, 
тихий и добрый, ранимый такой человек.

 

---

 

Автор - Аполло.

 

Материк

 

Отшельником, забывшим про людей, 
Замшелым дикарём живёт старик. 
На глобусе не значится нигде 
Его давно закрытый материк. 

Портки на нём, с ширинкой нараспах, 
Заштопаны нелепо, да навек. 
Зима-старуха, так её растак, 
Свила гнездо на буйной голове. 

Поёт, гудит огонь в печной трубе. 
Избушка только-только на двоих. 
– Ну что, отец, – (ему нальёшь, себе) – 
Рассказывай, как яблони твои. 

Бубнит, бубнит... Про дождь, про урожай. 
Смотрю в окно. В окне чернеет лес. 
А вот бы никуда не уезжать, 
Сойти с ума в ловушке этих мест, 

Где даже в увядающем саду 
От снов и одиночества хмельно, 
Луна из лужи смотрит в высоту, 
А мудрость и безумие – одно... 

 

---

 

Автор - Къелла.

 

Человек на коленях у Кошки

 

 

Человек любит спать на пушистых кошачьих коленях: 
Утопая в меху и вдыхая потоки тепла, 
Он сопит кошке в пузо, от звука мурлыканья млея 
И умявшись щекой на сплетеньи увесистых лап. 

Человек рядом с кошкой себя ощущает спокойно – 
Этот зверь так велик, он всегда защитит от беды, 
И шершавым своим языком утром нежно умоет, 
С глаз стирая вчерашней солёной печали следы. 

Мир кошачьих жесток, и большие людские проблемы 
Может быть оттого так нелепы для мудрых котов,  
Что решить их легко – человека втащить на колени, 
Приобнять и мурлыкать над ухом про мир и любовь. 

/18.05.2011/  

Изменено 17 ноября, 2016 пользователем Myron

[Myron 116]

Автор - Елена Севрюгина.

 

На крючке

 

 

Скрипит ополоумевший сверчок 
В углу ещё не убранной постели… 
Мы пойманы друг другом на крючок- 
Любой рывок теперь для нас смертелен! 

Нас поглотил речной холодный мрак, 
От рыбьих плавников свело ключицы! 
И разум осознать не в силах, как 
Могло с людьми подобное случиться! 

Лучом пронзая водорослей тьму, 
Холодная луна сияет куце - 
Всплывая над водой по одному, 
В любой момент так просто задохнуться! 

И кажется, что раньше, на земле, 
Мы никогда так сильно не любили- 
Не засыпали в неге и тепле, 
Зарывшись с головой в подводном иле, 

Не плавали бок о бок между скал, 
Сплетясь навек упругими хвостами- 
Во тьме сумев друг друга отыскать, 
Мы для других потерянными стали! 

Отныне наш удел – тонуть в реке 
Любви, зияя ранами на теле, 
Болтаясь друг у друга на крючке 
И зная, что любой рывок смертелен! 

 

---

 

Автор - FinGall.

ЖИВОТНОЕ

Бесшумно, по газонам с высокою травой, 
Домашнее животное идёт к себе домой. 
Животное устало и очень хочет жрать. 
Две ночи миновало, как он ушёл гулять.

Он мирно, в полудрёме, на пуфике лежал, 
Когда его на волю природы зов позвал. 
На подоконник прыгнул, оставив тёплый пол, 
И сетку от москитов когтями распорол.

Прокушенные ухи и расцарапан нос, 
А хвост ему, от скуки, отгрыз бездомный пёс. 
У школы, там где дети, он чудом не подох -
На опалённой шерсти чернеет слово ЛОХ.

Но вот к подъездной двери животное пришло. 
Знакомый двор и скверик. Знакомое окно. 
И на карниз забравшись практически без сил, 
Он поднятою лапкой впустить его просил.

Назойливую харю хозяйка прогнала. 
Узнать в облезлой твари любимца не смогла. 
Прощай уютный пуфик и мисочка с водой. 
Удачи тебе, Мурзик, весь мир перед тобой.

[Myron 116]

Автор - Алёна Мамина.

 

Кофейное приключение

 

 

Бар. Чашечка кофе. Чуть-чуть – коньяк. 
Расслабилась, курю; дым – колечком… 
Ничего не хочется. Я просто так, 
Непроизвольно играю плечиком. 

А вот и ты – роскошный! – за барной стойкой: 
Уверенный, ухоженный, сигарно-ромовый. 
На тебя малолетки делают стойку, 
Забывая, во сколько надо быть дома им. 

Я им – не конкурент, мне уже – ого-го! 
Наблюдаю за вами, почти скучаю. 
Ты просигналил мне: «Lets go!» 
Купюра бармену – на литр чаю. 

Такси – ниоткуда; в никуда едем… 
А знаешь, ты сильный. Упираться – надо ли? 
Забавно, что мы в унисон бредим… 
Договорились уже – молча – взглядами. 

У тебя на стенах Ван Гог и Брюллов, 
Копии. Ты, значит, любишь эклектику? 
Я разбираюсь в коктейлях снов… 
Кто дал краски и кисть эпилептику?! 

Копошится мысль, остаточно трезвая: 
С чего это я? Зачем ты мне нужен? 
Я же примерная, взрослая, честная: 
Ни с кем, никогда, только с мужем! 

Подруга скажет: «Да ты в уме ли?! 
Ни стыда, ни совести, видно, нету.» 
Сама удивляюсь: как мы посмели? 
У Бога, наверное, есть ответы. 

Не пытаюсь понять, стараюсь поверить, 
Но для себя никак не решу я: 
Наша встреча – фатум, блажь, ересь? 
По гороскопу или же по фэн-шую? 

Твой натиск неотвратим, как торнадо; 
Ты – во мне, плавишься сталью. 
Я - воском таю. Тело – радо! 
Тридцать секунд… Полёт нормальный. 

Вот так запоздало колдует фея: 
Куда девать теперь принца, карету? 
К чёрту всё. Потом разберусь с нею. 
Мне нужно в душ. И сигарету. 

Такси ждёт. Адрес? Да, вроде вспомнила… 
Ты не-воз-мо-жен! Целуешь сладко; 
И всё внутри тобою заполнено… 
Счастье женское мимолётно, кратко. 

Дома мелю кофе, варю в турочке, 
Открываю баночку с острым лечо; 
Сижу на кухне – счастливая дурочка - 
И понимаю: ещё не вечер! 

 

---

 

Автор - Сергей Черсков.

 

Шалава

 

 

Её шалавой всякие зовут. 
Когда-то у меня с ней был замут – 
С приятной шустрой бабой чуть за тридцать. 
Я был тогда отчаянный сопляк, 
Ни фразы не умел сказать без «бля»... 
Мне и сейчас так легче говорится. 

И что она тогда во мне нашла, 
Я был не человек – сплошной кошмар... 
Нашла ведь что-то в круглом идиоте. 
А я понятно что – играй гормон! 
Шутил дружбан – теперь далече он: 
«Оставьте, сэр! Не приставайте к тёте!» 

Зайти к ней что ли... Спросит: «Всё орёшь? 
О чём? Любви и смерти? Ох, Серёж, 
Нет правды ни в ногах, ни между ними – 
Садись. Покушай и скажи-ка мне: 
Ещё не заволокался в говне?» – 
И жарко, словно в первый раз, – обнимет. 

А я теперь не тот, что раньше был, 
А я уже грамм триста зашибил 
И думаю, что знаю всё на свете. 
От этого забытого «Серёж» 
Захочется свернуться, словно ёж, 
Не помнить руки ласковые эти. 

Но не забыто счастье пацана, 
Когда она всё делала сама, 
А я крутой мужик - ходил павлином. 
«Мои семнадцать лет»... вот вы опять, 
Но я другой от головы до пят, 
И глупо врать, что жизнь не опалила. 

...Я не зайду. Пора домой к жене. 
Зачем болтать? Того Серёжи нет. 
Уже не трудно промолчать о главном: 
Что если и живёт добро во мне, 
Осадком тихо булькая на дне, 
То в этом виновата ты, шалава. 

[Myron 116]

Автор - Никита Семенович Богданов.

 

НАШ ХЛЕБУШЕК

 

(из полумрака появляется дышащий)

 

вот она - часть машины

часовой механизм

ключевая деталь

ты не должен был выжить

или же

сердцебиения стать должны бы такими же

укороченными

закорючина

для чего ты живешь?

 

(в душе после работы одного из рабочих скрутил понос)

 

на кусках ошпаренного

мяса

государственного материала

нарисовать глаза

он горд своим квасцом

своим пыжом

своим бассцом

и к сводням - жым-жим-жим

кто был его пропитым отчимом

кто вкладывал в его дроченье суть ученья

пока его не взяли за кишки

в родимом городе

чужом

 

(умер сосед)

 

мне он был нужен мне!

я не боялся бы

но мы рабы своей борьбы

он лег на стол

открытый рот как ствол

был у начальства морозящий взгляд

не согревает шкуру быдла даже ад

 

(город заполонен строителями, заплеван автолюбителями, засран собачниками, кинь камень - попадешь в офисного работника. кинь посильнее.)

 

они стали строить из стали

свои кротовые червяточины

их глаза обросли волосами

губы пахнут чужими трусами

эта мечта перестать быть людьми

наконец перестала граничить со снами

и глаза можно просто закрыть

просто вырвать и вставить

зеркальные диски

пусть машины танцуют нам диско

под желтыми испаражненьями

фанарных угрей

 

(город напился)

 

кто ты никто под окном водночасе

сколько таких с вялым ртом чтоб потом

вспоминать постоянно как сон

можно меж нами забыть о простом

много ли часто ли

хвать нас с тобой за запястье

крась мне теперь

власть на бумаге вода в кошельке

все что я чувствую - эл

остальное все - гэ!

 

()

 

что ночи бездомны

не всякая входит в такие места

как ваш город

запомни

что правила тщетны

капризная стерва умелая в теле

взаправду не верит

узнаешь

что слезы сильнее

того кто их прячет

и если однажды мне вдруг

очень сильно захочется я

разберусь

в том,

что все это значит

 

---

 

Автор - kolyanez.

 

 

 

Священник Андрей проводил службу в горячей точке,

собралась вся деревня, жёны, дети.

Он размахивал кадилом, благословлял ребят,

и думал: «как же я, ****ь, вас всех ненавижу,

и как же я всё-таки вас люблю.

Эх, если бы не религия, если бы не религия.

Всех убил бы, а потом перетрахал,

всех бы обругал, а потом обнял,

перестал бы курить траву,

перестал бы ***нёй маяться,

священник без веры, но с биполярным расстройством.

Что я сделал в жизни не так?

Зачем я должен утешать неудачников

и говорить: „Бог всё услышит,

молитесь,

не е**тесь до свадьбы“?

Зачем мне ружье?

Зачем якшаюсь с нудистами,

венчаю уродов,

крещу безмозглых,

пью вино терпкое с уголовниками?

Зачем я три года в е*учих пещерах прожил?

Зачем у костра мараю одежду? *б твою мать,

 

Зачем мне всё это?»

Изменено 28 ноября, 2016 пользователем Myron

[Myron 116]

Автор - Апофис.

 

Луна

 

Тот, кого ты обидел, надел забрало, 
Нож наточил, забросил в кусты орало, 
Сел на завалинку, ноги простёр устало, 
Ночь ожидая, чтобы начать войну. 
С кем воевать? - а так ли для мужа важно? 
Тот, кто унижен, жертву найдёт. И вспашет 
Каждый участок почвы в просторах вражьих 
Градом, картечью, грязью - и на Луну... 

Там, на Луне, у каждого есть владенье, 
Где ни обид, ни тлена – покой и пенье 
Птиц легкокрылых, в какое захочешь время, 
/Щёлкнешь лишь пальцем - и всё, ты король горы./ 

Может, Луна - это то, что у нас отняли? 
Злобные гномы, тролли и трали-вали 
Где-то танцуют в мрачном своём подвале, 
Смотрят на наши войны, как мы на рыб, 
Делящих червяка на крючке рыбачьем. 
Кто-то по-рыбьи стонет, по-рыбьи плачет, 
Кто-то под жабры давит соседа-клячу… 
В общем, смешно, наверное? Не смешно. 

Страшно на самом деле - живём и тужим. 
Брат что-то делит с братом, супруга с мужем, 
Страны воюют страны за место в луже - 
Тысячи лет такое идёт кино. 

Нет, я не верю, что все мы отсюда родом. 
Боги Земли по сути своей уроды - 
Требуют жертв, страданий... Такая кода - 
Лишь через боль постигнешь ты тишину. 

Может быть, нам всё это ночами снится. 
Может, Земля - тюрьма или психбольница, 
Где нас, лунатиков, держат, чтоб мы, тупицы, 
В Землю случайно не обратили Луну. 

 

---

 

Автор - Владимир Вэ.

 

Мне нравится

 

 

Чем глубже в лес, тем натуральней краски, 
Свободней шаг и дышится легко, 
Когда лежит в кармане джинсов связка 
Ключей от многочисленных замков. 

Мне нравится беспечно не зависеть, 
Осознавать развязанность узлов, 
Не находить спасенья в компромиссе, 
Не подбирать комплиментарных слов. 

Люблю непредсказуемость фактуры – 
Тонуть в штормах, менять листву весной. 
Альтернатива правильным микстурам – 
Глоток мамахуаны перед сном. 

От интересных книжек тянет к умным. 
От вкусной водки к кислому вину. 
Всё чаще успокаиваю струны, 
Чтобы настроить слух на тишину. 

Всё меньше тех, кого не скучно слушать. 
А значит, время помолчать с собой. 
Мне нравится что есть удобный случай 
Согласовать порывы с головой. 

Мне нравится отсутствие привычки – 
Искрящий быт куёт надёжный тыл. 
И бесы заблудились флегматично 
В пампасах поседевшей бороды. 

Мои года, как роща в чистом поле. 
Здесь все деревья на своих местах. 

И пусть я очень многим недоволен, 
Мне нравится, что всё сложилось так. 

[Myron 116]

Автор - Тамика.

 

Фламинговое

 

 

Она была странной какой-то, будто из книжек Кинга. 
По вечерам к ней приходил такой же чудной фламинго. 
Она привыкла к их болтовне ни о чем. 
А он клал голову на её худое плечо, 
от удовольствия закатывая глаза, 
пытался что-то ласковое сказать. 
Но получалось обычное "курлы-мурлы", 
от которого плавился потолок и плыл. 
И она гнала фламинго прочь. Короче, 
пинком желала ему спокойной ночи. 
Потом расчесывала непокорные волосы, 
садилась в метро и мчалась к Южному Полюсу. 
К своему возлюбленному пингвину, 
который был белым и черным наполовину. 
Клала голову на его птичье плечо, 
замирала, хотела чего-то еще. 
А пингвин улыбался ей во весь треугольный клюв. 
Говорил, мол, напрасно, давно другую люблю. 
И дарил невиданной красоты круглый жетон, 
шел с ней к метро, заводил в голубой вагон... 
А дома ей снился фламинго, розовый, как заря. 
Она во сне уже понимала, что ждет его зря. 
И утром принималась за спасительную работу. 
Шила крылья из старой фаты и еще чего-то 
из прошлой жизни: обрывков чужих стихов, 
детских праздников и просто забытых слов. 
А за окном, невдалеке, на ветке раскидистого ореха 
сидел фламинго, смотрел на ту, к которой уже не придет, 
и давился от смеха... 

 

---

 

Автор - Koterina.

Кот и ангел

Как трудны и опасны порой дороги, 
Знает каждый родившийся человеком… 
Столько дел и намерений у двуногих… 
Мой удел - быть котом и сидеть на ветке. 

Мне смешны предрассудки их и наветы 
И так просто читать в темном небе знаки 
Зимним вечером, если сидишь на ветке… 
Вечер тих и незрим собеседник-ангел. 

- Знаю все, ведь родился котом я чёрным… 
Почему же ты грустно молчишь, Хранитель?) 
Почему мне все кажется – к обречённым 
С тонких пальцев твоих утекают нити… 

Слишком тонок там лед и тревожны души… 
Ты никак не удержишь их, не поможешь. 
Им привычно бежать, никого не слушать… 
И квартирный вопрос их испортил тоже. 

Так безумна пустыня их ледяная… 
Сколько их - на поверхности из акрила… 
И не стоят они, ты же видишь, знаешь - 
Белизны твоих безмятежных крыльев. 

- Да, они предсказуемы, это верно. 
Суетливы, болтливы, себялюбивы… 
Бестолковы, пусты и горды безмерно… 
Но чего мы добьемся, скажи, добив их? 

Да, ты прав - ни за что большинство погибнет… 
Отодвинься - мне чудится запах серы… 
Но поверь – и они могут быть другими. 
Иногда - если их отпустить. 
Проверим?

[Myron 116]

Автор - Артём.

 

не про войну

 

Конечно же, помощь в пути, 
Пурга, не понятно где наши, 
Чужие где, мать их ети, 
Что важно ещё, что не важно. 

В башке и в кармане письмо: 
Пойми и прости, я устала... 
Стреляют, стреляем... Весной - 
Пурга... Как-то вот припоздала. 

Завыть бы сейчас на луну... 
И выть, чтоб до хрипа, хоть ночь, но - 
Стреляем, здесь жизнь про войну, 
Войне кто же учит заочно. 

Письмо как-то больно насквозь 
Шальною в нагрудном... Задели, 
Не может быть что бы мы врозь... 
Откуда весною метели?.. 

...беда... открывай ворота... 
...всё путаю... дочку хотели... 
...снег вкусный... ведь это вода... 
...я маленький... мы его ели... 

Заносит позёмкою лёд, 
В глазах замерзают слезинки, 
А сердце тихонечко врёт, 
Что мы с тобой две половинки. 

 

---

 

Автор - Баргузин.

 

МАЕЧКА

 

За окном весна: ручейки, проталинки. 
Осколки ручной гранаты, наверно, снесёт в потоп. 
А ему приснилось: лежит он маленький, 
И в белой маечке, но в окопе. И пахнет весной окоп. 

И всё труднее даётся и каждый выдох, и каждый вдох. 
Но это привычно. Жаль, вся в кровище маечка. 
Кто-то шепчет: "Деточка, миленький, как ты плох". 
А он думает: "Кто это - Бог или нянечка?" 

Прилетает страшная с виду, чёрная птица, 
Но не клюёт, а подмигивает и хохочет. 
Ему бы встать, а он не может пошевелиться, 
И повернуться не может, а очень хочет. 

А птица из чёрной становится белой-белой. 
Да это ж не птица вовсе, а маленький ангелок! 
Маечка давит. Да это ж не маечка - тело! 
Ангелок улыбается: "Полетели? Сбрасывай это смело". 
Тихо рыдает кто-то. Интересно: нянечка или всё-таки Бог? 

 

---

 

Автор - monterrey.

 

Куда мы теперь

 

Тебе просто кажется: ты прочитал меня, 
как книгу, журнал, фотографию в старой рамке... 
А помнишь июль и прогулку в соседнем парке, 
и как ты впервые пытался меня обнять? 

Резвились, как дети резвятся, когда тепло, 
и нас в небеса беззаботно несли качели, 
потом отдыхали, кормя голубей печеньем, 
и верили твёрдо: добро породит добро. 

Забылось то время - судьба отняла родных 
и близких знакомых, друзей, доброту и веру... 
Как призрачны стены - ты клятву нарушил первым 
и предал нас юных... Куда мы теперь без них? 

 

---

 

Автор - Zzzloy.

 

лиса и журавль

хватит ныть! – говорит журавлю лиса, -
сколько можно уже? перестань!
ну, пожалуйста, перестань.
я ужасно устала от вязких дождливых жалоб.
и не будь этой сказки, рассказанной невпопад,
этих бессчетных лет, этих бездумных клятв,
я давно уж бежала, куда бы глаза глядят.
окаянный октябрь унесла бы с собой лиса
за тёмные леса,
за высокие горы,
в глубокие норы,
в непроглядные дебри родного фольклора,
откуда нет и не будет пути назад.
 
не бросай меня, - шепчет журавль лисе, -
черной литерой «V» на пустом листе,
на ничейной выжженной полосе,
где в золе октября я твой тлеющий след теряю.  
ты уйдешь по горящей листве, по звенящей хвое,
растворишься в сорочьем стрекоте, в волчьем вое,
навсегда пропадешь в хороводе резных берез.
я один не смогу эту осень пройти насквозь,
так что ты разорви,
растерзай меня,
наземь брось...
все равно ничего не важно, когда мы врозь,
ничего не страшно, когда нас двое.

хватит ныть! – говорит журавлю лиса,
не бросай меня, - шепчет журавль лисе, 
бесконечно множатся голоса 
в золоченом беличьем колесе.
и сюжета нет,  
и уже смеркается,
лес кольцом вокруг них смыкается.
и далекое эхо простуженно повторяет
я люблю тебя я люблю тебя я люблю

Изменено 13 декабря, 2016 пользователем Myron

[Myron 116]

Автор - Danish.

 

Шаман

 

Старый шаман щурится, курит трубку - дымом окутана голова - 
Думает грустно: если б война оказалась кошмарным сном бы... 
Проснулся - снова цветут сады, шелестит трава... 
А тут просыпаешься, видишь: на города с неба падают бомбы. 
Люди бегут, головы закрывая руками, детей - собой, 
Кто-то падает. Женщины - в крик, истошный и безнадёжный, 
Но тела лежат на усыпанной битыми стёклами мостовой 
В неестественных позах... 

Духи предков приходят на женский крик, невидимые людьми, 
Духи сердятся, если нашему миру наносят раны. 
И у того, кто затеял эту войну, наступают плохие дни - 
Кому бы ещё и знать об этом, как не шаману? 
Для не в меру горячих голов затворяются небеса - 
Даже предки их навек забывают сюда дорогу. 
А без помощи предков человеку никак нельзя, 
Человеку плохо. 

Плохо так, что хочется скорчиться, умереть, уснуть, 
А смерть не приходит за ним, прячется в мире тонком, 
Смотрит, как мангус* во сне рисует ему материнскую грудь, 
До костей растерзанную осколком. 
И каждую ночь вместо сна у него - война, 
Жизнь становится тесной, проклятой клеткой... 

Шаман выбивает трубку, вздыхает, встаёт с бревна 
И отправляется разговаривать с предками. 
-------------------------------- 
*) Мангус - злой дух в монгольской и бурятской мифологии 

 

---

 

Автор - АндерА.

 

Пешка

 

 

Дорога в клетку,жизнь в полоску. 
Мне пожелали "жить до ста", 
потом поставили на доску, 
где ни траншеи, ни куста. 
Сказали: "будешь топать строем...", 
но умолчали про маршрут. 
В итоге нас осталось трое. 
И тех вот-вот, гляди, сожрут. 
Паниковать как будто рано: 
за нами вечный ход конём. 
Сказали мне: "Убьешь тирана - 
и выйдешь из игры ферзём". 
Вот это, братцы, перспектива: 
исполню, попаду в ферзи. 
Я слышал, что они красиво 
живут: бонжур,тужур, мерси. 
Ферзи вольны, близки короне, 
без них в стране никак нельзя, 
и ни один король на троне 
не удержался без ферзя. 
Мне обещают: "Без огласки. 
Замнём.Забудут. Будь смелей!",- 
потом дают стилет и маску 
и говорят: "Иди, убей!" 
............ 
Дорога в клетку, жизнь в полоску... 
Тяжелый панцирь на груди. 
Меня опять несут на доску - 
и ставят. Пешкой. Впереди. 

[Myron 116]

Автор - Алиса fromWonderland.

 

Говорить

 

 

Говорить никогда не хочется, 
но слова никогда не кончатся, 
не отхлынут волной от берега, 
горлом кровь – и пойдёт истерика. 

Говорить о любви, о месячных, 
о мужчинах – чужих, невстреченных, 
о несбыточности венчального… 
и желать про себя отчаянно 

зацелованной быть, залюбленной 
и до самых краёв иззубренных 
быть наполненной мёдом тянущим. 
Обрести, наконец, пристанище. 

Говорить о зиме, о вечности, 
о стихах, о знакомых сплетничать, 
о мужчинах, делиться опытом 
и желать, содрогаясь, шепотом 

быть осмысленной, быть… беременной – 
продолжением рода-племени, 
горячеть сердцевиной дышащей, 
быть подвижной, текучей. Сбывшейся. 

Говорить, повторяясь, сбивчиво, 
с переходом на неприличия, 
щебетать, точно птичка певчая… 

просто 
трёп 
недалёкой 
женщины. 

 

---

 

Автор - МК.

 

Я спокоен

 

 

У воды горьковатый запах. 
Под ногами, коварный песок. 
Курс упрямо держал на запад, 
А попал, как всегда, на восток. 
Ночь не спал, в напряженьи слушал, 
Как она нежным брюшком шуршит. 
– Что? Пришла по мою душу 
Или просто устала жить? 
Отвлекающий выпад палкой, 
Рот в брезгливой гримасе свело. 
Каждый раз почему-то жалко… 
Будет жарко, когда рассветёт. 
В чёрном небе приметой верной, 
Что был правильный выбран путь, 
Светит яркой точкой Венера. 
Я спокоен. И в этом суть. 
2013 

Изменено 24 декабря, 2016 пользователем Myron

[Myron 116]

Автор - Клавдия.

 

Сначала из дома ушли тараканы...

 

 

Сначала из дома ушли тараканы, 
шушукались с вечера где-то за печкой, 
а ночью исчезли внезапно и странно, 
включая детей, стариков и увечных. 
Хозяин на радостях хлопнул рюмашку, 
хозяйка засиженный пол отскоблила. 
Лишь дед, озабоченно сдвинув фуражку, 
под нос пробурчал, что пора, мол, в могилу. 
По осени вместе с антоновкой спелой 
попадали как-то на землю синицы. 
И встать на крыло ни одна не сумела. 
Зарыли. Забыли. Подумаешь, птицы. 
И только старик, опираясь на палку, 
подолгу бродил по листве облетевшей, 
и, морщась, шептал: «Внуку малую жалко, 
расти бы, расти ей, да кукол тетешкать». 
А в марте, открыв зимовавшие ульи, 
хозяин увидел, что гнёзда пустуют. 
Выходит, что пчёлы из них улизнули, 
оставив без мёда ребят подчистую. 
В тот вечер старик, похороненный в Святки, 
приснился хозяину с речью туманной: 
«Ищите, покуда не поздно, ребятки, 
дорогу, которой ушли тараканы…» 

Изменено 25 декабря, 2016 пользователем Myron

[Myron 116]

Автор - Женя (Гнедой).

герои

за сутки он уже второй… 
(записан вес и сняты мерки), 
в руках смешливой акушерки 
кричал вновь прибывший герой. 
набравшись с первым вдохом сил, 
он заявил о появленье, 
без лишних слов и сожалений, 
ворвавшись шумно в сонный мир… 
и пробивался жизни гимн 
через заклеенные рамы 
унылой серой панорамы - 
во мраке тусклые огни... 
счет в пользу жизни десять - ноль, 
но... 
мерно дождь 
стучал по скату. 
перелицовывая даты, 
свой путь утрат вершила боль, 
впадая в вечность, явь текла - 
и не почувствовав подмены, 
другой в подвале резал вены 
осколком битого стекла… 

[Myron 116]

Автор - FinGall.

ДЕТСКИЙ САД 

Я этим утром ничему не рад. 
Всё чистое, как дурень, надеваю. 
Меня ведут сегодня в детский сад. 
Туда, где никого вообще не знаю. 

Ходи теперь в него! Вставай чуть свет! 
А я бы лучше оттянулся дома. 
Но мне вчера хороший дал совет 
Сосед наш по площадке - дядя Рома. 

Он мне сказал - "Пацанчик, не робей! 
Коль хочешь чтоб тебя зауважали, 
Ты выбери кого-то послабей 
И отлупи. Чтоб стены задрожали!" 

Как не тянул я за руку назад, 
Сдала-таки в детсад меня мамуля. 
И прежде чем уйти к себе на склад, 
Шепнула мне - "Будь паинькой, сынуля!" 

А сердце моё билось, как сверчок, 
Когда техничка в зал меня впихнула. 
Сказала - "Вот вам, дети, новичок" 
И в сторону уборной упорхнула. 

Поверьте мне, не видел рож страшней! 
В руках совки, лопаточки и грабли. 
А из угла, смурной, как бармалей, 
Глядит толстяк с пластмассовою саблей. 

Но только я вам тоже не омлет. 
Чему ехидно лыбишся, ушастый?! 
Ты лучше погляди, как даст ответ 
За всех за вас вон тот слабак очкастый. 

И я, как лев, свирепо заревел, 
Схватив евойный ворот мёртвой хваткой. 
Очкастый, будто стенка, побелел 
И выронил из рук своих лошадку. 

Он у меня, как резаный визжал 
И, вырвавшись, под шкаф ползком забился. 
Но в этот миг заведущий вбежал 
И тут уж я в штанишки обмочился. 

Очкастый был заведущего внук. 
Попробуй здесь - добейся уважений! 
И я не знал, как выяснилось вдруг, 
Так много разных слов и выражений. 

Но даром не прошли мои труды. 
Теперь я вновь оттягиваюсь дома. 
Ведь больше не берут меня в сады 
Без справок,там каких-то, из дурдома.

[Penelopa#joise 0]

Ветру не нужна власть – и даже если ты поймал его в паруса, не думай, что стал повелителем. Просто на миг вам оказалось по дороге…

[Rinata 0]

Автора не знаю, но стихи тронули до глубины души

 

Я столько лет жила в «счастливом» браке,

Что все вокруг поверили всерьёз…

Не видя безысходности атаки,

Не замечая выплаканных слёз…

Я столько лет носила маску эту

С названием «Счастливая жена»,

Что за спиной шептались по секрету:

«Нет никого, счастливей, чем она…»

Я научилась мило улыбаться,

Печаль скрывая от пытливых глаз…

И уступать привыкла, и смиряться,

Терпеть обиды злых колючих фраз…

Что жизнь одна, я знала, без сомненья,

И посвятила я её семье…

Вот только он не понял, к сожаленью,

Что счастья не построить на вранье…

Что предавать и обижать любимых

Недопустимо, искренне любя…

Я поняла, что жизнь проходит мимо,

А я живу, саму себя губя…

И по ночам опять молила Бога,

Чтоб он позволил мне любовь дарить

Тому, кто ценит чувства, хоть немного,

Тому, кто может верить и любить…

И вот однажды сон из ниоткуда,

Мне встречу с этим счастьем предсказал…

А я уже устала верить в чудо…

И он уже надеяться устал…

Но если ради этой самой встречи,

Нам нужно было столько пережить,

Пусть будет так… Его обняв за плечи,

Я поняла, что начинаю жить…

Ошибку роковую осознала…

В семье, как в лодке, нужно два весла…

Одной любить и верить — слишком мало…

Я вижу самолёт… В нём два крыла…

Одно крыло — моя любовь и вера,

Другое — чувства нежные его…

Разбиты прошлой горечи фужеры…

Теперь они не значат ничего…

[Myron 116]

Автор - She.

 

Попытка сплина

 

 

Рассвет – небесный вздох, мучительнейше-тяжкий, 
Кураре липких снов сочится в явь побудки. 
Горчащий антидот заваривая в чашке, 
Мечтаешь стать щенком в утробе тёплой будки. 

Всеобщий зимний сплин – барон фон Захер-Мазох – 
Наручники и плеть положены строптивым. 
По улицам плывут шеренги грустных масок, 
А ленты новостей вскипают негативом. 

Рвануть бы на юга – но нет бесплатных рейсов. 
Положено страдать: напиться и влюбиться, 
Вступить в разбухший клуб поклонников депрессий, 
Под виски смаковать пути самоубийства, 

Пытаться совместить невинность и порочность, 
Подумывать уйти в монахи или маги - 
И в пледовом плену испытывать на прочность - 
Рифмованным нытьём - терпение бумаги. 

Одекабременён тоской высокой пробы, 
Внезапно тормозишь, с восторгом наблюдая, 
Как четверо щенят сигают по сугробам, 
Чихая на людей и вьюги с холодами. 
21.12.2016г. 

[Myron 116]

Автор - ананасова.

 

 

он косится на неё и спрашивает, верит ли она в ад
верит ли в возмездие за грехи и за так - грешочки
как измерить, насколько ты падла и виноват?
как платить за всё это, если платить не хочешь?

а она смеётся и говорит, мол, закажем пиццу 
или купим мороженых твёрдых вишен
тьма сражает лишь тех, кто её боится -
и поэтому ад не сильно её колышет

говорит, может завтра настанет чахотка или холера
может с##здят все деньги и будем ходить в дырявом
ничего не боюсь, оттого что не знаю веры
ни во что, кроме новых крутых сериалов

говорит, убью за тебя, и не дрогну ведь, убивая
или сваливай хоть сейчас, на трюмо ключи -
отсидеть в тюряге или в комнате без вай-фая
мне без разницы, лишь бы не лезли меня учить

он трясётся от страха и нервно отстукивает токкату
понимая, о чем говорят на церковных службах
потому что ад - не пекло, не вертел, а эта хата
да и дьявол, кажется, 
обнаружен

[Myron 116]

Автор - Андрей Блинов.

 

Гордость

 

 

Он приснился мне, старый друг... 
Мы не виделись больше года. 
Позвонить бы, да недосуг, 
Он же гордый. Я тоже гордый. 
Помню, вечером, в выпускной, 
Мы гуляли по старым крышам: 
Я главарь, пацаны за мной, 
Он боялся, но тоже вышел. 
И такие стихи читал, 
На притихший Исакий глядя, 
Что сейчас моим не чета, 
Испиши я хоть сто тетрадей. 
Мы взрослели - а город нет - 
Создавали карьеры, семьи, 
Он тогда приходил ко мне, 
И блаженно по воскресеньям 
Я проглатывал каждый стих 
Как кусочек небесной манны. 
А потом он сказал: «Прости, 
У меня ведь болеет мама...» 
Долго не было. По весне 
(Сколько было чудесных вёсен!) 
Он опять заскочил ко мне 
И похвастался, что развелся, 
Что не будет теперь пахать, 
Как какой-то несчастный нигер, 
Но зато у него в стихах 
Через месяц выходит книга. 
Я, конечно же, был не прав, 
Это просто тупая зависть... 
Я ответил ему: пора 
Становиться взрослее, да ведь? 
Поменять на спокойный быт 
Неустроенность и богему. 
Он парировал: «Может быть, 
Но давай-ка закроем тему» - 
И исчез. Приплелась тоска. 
Мы не виделись больше года. 
Позвонить бы, да всё никак. 
Он же гордый. Я тоже гордый. 

[Myron 116]

Автор - Юрьевская.

 

Иуда

 

 

Пишутся долго земные требники: 
Кровью любой эпизод замаран. 
Дали мне тридцать монет серебряных: 
Может, не много, но и не мало. 
Я на чужую погибель выменял 
Жизнь без сомнительных происшествий. 
Будут и козы с тяжелым выменем, 
С длинной и тонкой отборной шерстью. 
Долго ли деньги добыть, умеючи, 
С прибылью выйти с чумного пира? 
Будет в достатке различной мелочи, 
Хватит поправить весной стропила. 
…Низкое небо, тряпье повисшее, 
Молнией, словно копьем, прорвать бы… 
Будет сестре покрывало с вышивкой 
И угощенье еще на свадьбу. 
…Черную тучу, как будто мантию, 
Силится ветер на землю скинуть… 
Выручен выкуп для старой матери, 
Все, что останется вместо сына… 
…Вытеснят плевелы, что посеяно, 
Смешано тесто лепешки пресной... 
Где-то седмица до воскресения. 
Я не избранник. 
Я не воскресну.