Стихи, которые вам понравились...

[Myron 116]

Автор - Mr_Burns.

Кто рушит замки - всегда бездомный.
Спина в опалинах и ожогах.
За ней пожары, дома, платформы.
Из края в край без конца дорога.
Кто грабит сёла - всегда голодный.
Изнемогает без сна на страже.
Бежит от боли опустошенный,
шепча молитвы... Поверив даже...
Кто режет горла - хрипит по-волчьи,
шипит и скалит гнилые зубы.
Дрожит от страха, заслышав гончих
и дровосеков, простых и грубых.
Кто портит воду смертельным ядом -
боится даже дождинок тёплых.
Боится речки, бегущей рядом
и холодеет, едва промокнув.
Ломать не строить. Срывать не сеять.
Создай свой мир из листвы опавшей.
Гораздо проще хоть что-то сделать,
чем быть сгоревшим, пустым, уставшим.

[Myron 116]

Автор - Екатерина Янишевская.

 

канатоходец сегодня сорвется
в пропасть вниз головой,
в обходные пути, в закопанные колодцы
и это давненько не новость ни для кого,-
кроме канатоходца

он четко знает. сорвется - и ему разъяснят, что это-
невыполнение условий его контракта,
и он не получит обещанный отпуск на целое лето
и свою дневную зарплату

толпа скупает билеты обычного много дороже
они хотят увидеть его голым, холодным, белым
канатоходец не замечает оживленья на постных рожах:
он молча делает свое дело.

[Myron 116]

Автор - Которова Ольга.

Распроклятое одиночество
На вершине с ветрами лютыми!
У подножия судьбы спутаны,
Улыбаются мне как будто бы,
Но сюда им совсем не хочется.

Как стремилась повыше, помнится!
Лезла, в кровь обдираясь скалами,
Находила зацепки малые,
Закрывала глаза усталые,
И терзала свой ум бессонницей.

Добралась и кричу бессвязно я,
Оглашая места окрестные.
И слова обнажённо-честные,
Но внизу их считают песнями!
Мы теперь абсолютно разные.

Ты такой же, как я, обветренный,
Отыскавший под небом истины.
Вопреки и во благо выстоял.
Стынешь там, за долами мглистыми,
За туманными километрами.

[Myron 116]

Автор - Alex Magur.

 

Я размышлял о жизни на досуге,
Сгибаемый ударами судьбы..,
И осознал, что все мы чьи-то слуги,
А временами - беглые рабы...

Душа, блуждая в поисках свободы,
Испробовала разные пути,
А мерзость, человеческой природы,
Шептала: "Своего не упусти..."

И я купился, но от жуткой боли,
Пришёл, скрипя зубами, к одному:
Свобода в том, чтобы усильем воли,
Отринуть зло, когда влечёт к нему...

[Инь 51]

Плачет Киска в коридоре,
У нее
Большое горе:
Злые люди
Бедной Киске
Не дают
Украсть
Сосиски((

[Myron 116]

Автор - Veter-Pelemen.

 

 

 

Гравий хрустит, запинаясь о скулы,
Красные щеки укутались в иней,
Брови - кустарники в паутине.
Остановиться на середине?
Нет, непростительно это, грубо.

Серое небо и 'облака пара
Серые тоже. Карабкаться страшно
На горы. Никто не оттащит,
Слов утешительных мягко не скажет - 
Пока не сорвался, жалеть еще рано.

Руки изодраны гравием, больно
Дышать пряно-острым лезвием воздуха.
Скинутый с пика, выпитый досуха...
Врачует ли раны море соленое?

[Инь 51]

ВВ

 

День на редкость - тепло и не тает, -
Видно, есть у природы ресурс, -
Ну... и, как это часто бывает,
Я ложусь на лирический курс.

Сердце бьётся, как будто мертвецки
Пьян я, будто по горло налит:
Просто выпил я шесть по-турецки
Чёрных кофе, - оно и стучит!

Пить таких не советую доз, но -
Не советую даже любить! -
Есть знакомый один - виртуозно
Он докажет, что можно не жить.

Нет, жить можно, жить нужно и - много:
Пить, страдать, ревновать и любить, -
Не тащиться по жизни убого -
А дышать ею, петь её, пить!

А не то и моргнуть не успеешь -
И пора уже в ящик играть.
Загрустишь, захандришь, пожалеешь -
Но... пора уж на ладан дышать!

Надо так, чтоб когда подытожил
Всё, что пройдено, - чтобы сказал:
"Ну, а всё же не плохо я пожил, -
Пил, любил, ревновал и страдал!"

Нет, а все же природа богаче!
День какой! Что - поэзия? - бред!
...Впрочем, я написал-то иначе,
Чем хотел. Что ж, ведь я - не поэт.

[Myron 116]

Автор - Анири.

 

 

На дисплее моем война, искорежили черные пятна
Миллиардов взорвавшихся слов равнодушную белую твердь
Этот яд я почти до дна... До глотка!
Ну да что там- ладно!
За наивную глупость души...
В наказание - только смерть.

Застывают, как птицы в метель, спотыкаясь о клавиатуру
Мои пальцы. Ты слышишь скрип? Не слагаются буквы в слова,
Я пытаюсь пропеть, но в хрип!.
И фальшивая партитура
Наш убила дуэт. Или я?
Покаянная голова...

Затухает уже костер, лишь потрескивают поленья,
Да от сердца сожженного прах поднимается ввысь, струясь
И никто, даже ты - мой враг
Не поставит меня на колени,
Только как мне стереть с лица
Эту черно- кровавую грязь?

[Инь 51]

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина...
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор всё как будто больна.
 

[Myron 116]

Автор - Эре.

 

Испытание Котом.

 

 

В мире дождей - темнота и ветер. Ливень без умолку в крыши бьёт. Кот, самый драный на целом свете (трехсотпроцентный дворовый Кот) жмётся к двери, за которой сухо, из-под которой сочится свет, зябко трясется, прядает ухом. (Нынче не время для полумер) - Громко мяукает, ветру вторя (тут - унижение, или - жизнь). Только клянусь, от такого воя, друг, ты бы понял, что сам дрожишь. 

Тимми сидит на своей перине, смотрит на струйки из-за стекла. Тимми - четыре, совсем мужчина (даже бейсболка уже мала!). Слышит, как Энн открывает двери. Возглас! Доносится грохот, визг! Тимми удаче своей не верит и босиком выбегает вниз... 
Нечто кометой летит по холлу, грязное, страшное, точно бес!
С улицы в дом проникает холод и изменения в их судьбе. 

Энн причитает, а мама злится, Полли с ухмылкой берёт метлу.
Нечто, как будто прочтя по лицам, жалобно смотрит, застыв в углу... (Тут бы, как в сказке, случиться чуду. - В горле противный исчез бы ком). 
Полли, смятенье домашних чуя, всё предлагает решить пинком. Молния, гром (оживить картину). Кот перепуган, взбешён, как чёрт. 

Тут-то вперед и выходит Тимми.

Тимми - четыре, и он - не в счёт.

Только сейчас в голове мальчонки - колокол - память. Слова отца. - Чтобы потом не жалеть о чем-то важном, иди за ним до конца! И он идёт. Он стоит скалою. Он говорит. Он на них кричит. Эти слова вырастают втрое, метко разящие, как мечи.
Вот тебе сказка, - поспорь-ка с сердцем! Или забудь, притворись. - Пройдёт... Тимми сейчас до небес рассержен, звонок, и чувствует, что ... растёт. 

Сколько в тебе волшебства и силы, - только вот так ты и узнаёшь (кто Ты такой?). А в покое сидя, как догадаешься, что - твоё? 
И у Вселенной для нас в запасе есть не одна еще тетива, стрелы и камни, драконьи пасти, бури и люди, и их слова. Но испытанье из самых сложных,(что резонируют с пустотой и говорят, из чего ты сложен), друг, - Испытанье тебя Котом!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Ночь. Поле битвы уже остыло. Сонно моргает помытый кот. Взгляд изумрудный, прищур бесстыдный, с жадностью выпито молоко. Дремлет под боком, мурчит раскатно так, и кошмарам - не место тут. (Будто бы маленький генератор, что вырабатывает уют). 
Мама целует, - Ну что, доволен? Шерстка-то спутана, посмотри! 
-Я расчесал его щеткой Полли... Только ты Полли не говори!

[Инь 51]

БЧ

Живу на даче. Жизнь чудна.
Своё повидло…
А между тем ещё одна
душа погибла.

У мира прорва бедолаг, —
о сей минуте
кого-то держат в кандалах,
как при Малюте.

Я только-только дотяну
вот эту строчку,
а кровь людская не одну
зальёт сорочку.

Уже за мной стучатся в дверь,
уже торопят,
и что ни враг — то лютый зверь,
что друг — то робот.

Покойся в сердце, мой Толстой
не рвись, не буйствуй, —
мы все привычною стезёй
проходим путь свой.

Глядим с тоскою, заперты,
вослед ушедшим.
Что льда у лета, доброты
просить у женщин.

Какое пламя на плечах,
с ним нету сладу, —
Принять бы яду натощак,
принять бы яду.

И ты, любовь моя, и ты —
ладони, губы ль —
от повседневной маеты
идёшь на убыль.

Как смертью веки сведены,
как смертью — веки,
так все живём на свете мы
в Двадцатом веке.

Не зря грозой ревёт Господь
в глухие уши:
— Бросайте всё! Пусть гибнет плоть.
Спасайте души!

[Myron 116]

Автор - Мила Тихонова.

 

Над нашим полем вышки электропередачи
Задирают юбки в железном гавоте.
А под их проводами расположены дачи,
Покорно едят смертоносные вольты.
А потом рождаются очень странные дети,
Как один, похожи они друг на друга…
Говорят - индиго... Высоковольтные сети
Награждают тех деток другим недугом.
Не поможет им врач, и никакие лекарства,
Навсегда их разум таким останется.
И отдай за лечение коня и полцарства -
Для недугов их не построено здравниц.
Велика Россия, да только некуда деться,
Там завод дымит, там горят торфяники...
И рождаются у людей вот такие детки,
То ли избранные, то ли изгнанники.

Изменено 22 марта, 2016 пользователем Myron

[Инь 51]

Ушел - не ем:
Пуст - хлеба вкус.
Всё - мел.
За чем ни потянусь.

...Мне хлебом был,
И снегом был.
И снег не бел,
И хлеб не мил.
 

[Myron 116]

Автор - Анна Ривелотэ.

 

 

Медичи

То, что я делаю, - это отрава, так говорят. Буковка к буковке, слева направо, медленный яд. Я - от-ра-ви-тель-ни-ца - и улыбка на пол-лица. Отправитель данного сообщения намекает на возможность некоего общения: допустим, я должна быть наказана, на гильотине мне мёдом намазано, я забираюсь на эшафот, а Джек-Потрошитель срывает джек-пот и исчезает в неизвестном нам направлении. Во времена моего правления все подданные имели тайм-код; теперь мало кто помнит, а ведь помогало отлично - смотришь и видишь сразу, сколько ему, горемычному, носить своё тело осталось. А те, у кого почти по нулям, у них в глазах такая усталость, они принимают цикуту из моих фарфоровых рук безропотно, потому что я делаю это как друг. В те далекие времена здесь жили разные племена: древляне там, русичи, вятичи, ну и, конечно же, Медичи, - большая была страна. И нашего Лоренцо высекли вместе с конём, прямо из камня, мокрыми розгами, или я не о нём?.. залили его чем-то бронзовым, и вот он там под дождём, на площади Санта Кроче, и мёрзнет, а дело к ночи. Ах сколько в этом имени меди, но это просто бабушка бредит, моя внутренняя, пожилая такая леди, - и улыбка на пол-лица - бабушка за-го-ва-ри-ва-ец-ца.

Это правда, я позабыла рецепт молчания, и у текстов, о да, бывают нервные окончания, но что же вы, право, какая отрава, я, между прочим, кроткого нрава. Я - отворительница, дело привычки, просто меняю ключи на отмычки, и даже пролив Золотые Ворота послушно вскрывается с пол-оборота. О динокая буковка-муравей. Я - О творительница. Чистых кровей.

 

[Инь 51]

Я не валяю дурака,
Мой день насыщен, ярок, полон –
я выдуваю облака
из деревянной трубки полой.
А люди думают – свирель.
А люди думают – играю.
А облака летят в апрель,
дожди накапливая к маю.
Я верю в май и верю в дождь,
в твою протянутую руку.
И, как индейский старый вождь,
зимой раскуриваю трубку,
и жду то знака, то звонка,
и хлеб разлуки ем до крошки…
Я выдуваю облака,
чтоб ты увидел их в окошке
                  

[Myron 116]

Автор - FinGall.

 

 

 СЕРЁГА

Как-то, одно время, стало очень модно
Дома экзотичных заводить животных.
У меня был тоже чайный гриб Серёга.
Мне его продали вместо осьминога.

Продавец ответил, что он лучше знает
И что осьминоги разные бывают.
И хоть я вначале погрустил немного,
Скоро верным другом стал мне гриб Серёга.

Я Серёге в банку наливаю чаю,
А взамен за это квасу получаю.
Ни тебе скандалов, ни тебе капризов.
Вечерами дружно смотрим телевизор.

Мы, когда с Серёгой в шахматы играем,
Рюмочку другую вместе пропускаем.
И совсем не важно, чей сильнее разум,
Ведь квасок Серёгин крепче с каждым разом.

Вот сидим однажды дома. Выпиваем.
Армии советской праздник отмечаем.
Пьём за тех, кто в море. Пьём за тех, кто в танке.
Водки больше чая у Серёги в банке.

Помню, как мы дружно караоке пели.
В общем, этот вечер классно отгудели.
Но меня Серёга сильно озадачил -
Под конец гулянки задаваться начал.

Весь надулся. Важный. Типа, я пехота,
А вот он - подводник из морского флота.
Даже не припомню, как сорвало бошку
И Серёга с банкой улетел в окошко.

Я ещё с обиды накатил немного,
А когда проспался, вспомнил про Серёгу.
Выскочил из дома, только было поздно.
Ведь у нас ночами в феврале морозно.

И теперь живу я, как медведь в берлоге.
Стало одиноко дома без Серёги.
Мне не удаётся справится с тоскою.
Говорила мама - не играй с едою!

[Myron 116]

Автор - Сергей Месилин.

 

 

 

Извергнись лавой, разразись грозой,
Снеси потопом, замети бураном
Пунцовый стыд.  Покройся белизной
И улыбайся, отмахнувшись рьяно:
От старых связей, от возни с роднёй,
Любви докучной и другого хлама…
Всегда будь честен… только сам с собой.
Иди наверх, но налегке… с охраной.
Ступеней мрамор, гулкие шаги,
Ты перед дверью, за которой счастье!.
Открылся вход… там крем и сапоги,
И надпись: «мазать гуще, чистить чаще».
«И где тут счастье? Боже, помоги»!

[Myron 116]

Автор - Tess.

 

Однажды зимой


Там за окном шумит и воет
Отряд ветров в разгаре ссоры.
А здесь затихли разговоры…
Наш дом – былинка в чистом поле,
Дрожит и клонится от вьюги
Ещё чуть-чуть и оторвется,
Взлетит искать на небе солнце,
Скрипит бедняга от натуги.
А мы с тобой под одеялом,
Лететь готовы если надо!
В подушках – для врагов засада,
И нас случайно б не помяло…
В окно стучатся злые звери,
О стекла бьются клювом птицы,
Конечно нам совсем не спится,
Но свято в одеяло верим!
Ведь, если дом не сдержит боя,
А мы ему помочь не в силах,
Чтоб одеяло не сносило,
Придавим мы края собою.
Нас за подушкой не заметят,
И не страшно обледененье…
Отец подкинул в печь поленья,
И с кухни мама – «Кушать, дети!»

[Инь 51]

ВМ

Дым табачный воздух выел. Комната — глава в крученыховском аде.
Вспомни — за этим окном впервые руки твои исступленно гладил.
Сегодня сидишь вот, сердце в железе. День еще — выгонишь, можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет сломаная дрожью рука в рукав.
Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась.
Не надо этого, дорогая, хорошая, давай простимся сейчас.
Все равно любовь моя — тяжкая гиря ведь — висит на тебе, куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят — он уйдет, разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон — царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял,
А мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег,
И суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша?
Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг

[Myron 116]

Автор - Лия Киргетова.

 

Чтобы не было недомолвок или вранья
 

чтобы не было недомолвок или вранья:
ты конечно же ни при чём, это только я.
зацепилась нить - лихое веретено,
вымотано
пол души, четверть, капля, ноль.

непреложна порода сдержанности: пустяк
говорить о погоде, сплетнях и новостях,
во дворе по колено лужи, сегодня дождь.
пусть тебе послышится: ну же, чего ты ждёшь? 

выпадает всегда не та сторона монет.
у тебя есть секунда-да и секунда-нет.
может я на долгом пути не умею ждать?
жду.
могу сосчитать до пяти.
быстрый выдох.
пять.

и когда спрошу: не заблудишься? в восемь, да?
пусть тебе послышится: будешь со мной всегда?

[Myron 116]

Автор - кошка_Шрёдингера.

 

Сегодня другие 
на мне украшения:
браслеты из стали,
латунный ошейник
-не крестик - сияет
сегодня на шее,
и губы не шепчут
молитвы -устали.
Целуй, оставляя
на память мне метки,
ведь наши мечты
исчезают так скоро,
они увядают -
цветы- однолетки
и гаснут как свечи
под сводом собора.
Мне страшно:
твой взгляд где-то
бродит в низинах
затопленных Нилом,
и, верно, неважно
какому завету
с тобой изменила
пока ты источник,
который я жажду.
И бритва блеснула
меж губ. И бордовых
гардин под защитой
в твоём будуаре
меня не ищите,
я здесь под опекой
как самая слабая
хищница в паре.
Укрой меня, вечер
тенями на веках,
сквозь чёрный ажур
просочилась досада...
Душевные раны 
не лечат, наверно, 
бездушные книги
маркиза де Сада.

[Инь 51]

Мне
надоели ноты -
много больно пишут что-то.
Предлагаю
без лишних фраз
универсальный ответ -
всем зараз.
Если
нас
вояка тот или иной
захочет
спровоцировать войной,-
наш ответ:
нет!
А если
даже в мордобойном вопросе
руку протянут -
на конференцию, мол, просим,
всегда
ответ:
да!
Если
держава
та или другая
ультиматумами пугает,-
наш ответ:
нет!
А если,
не пугая ультимативным видом,
просят:
- Заплатим друг другу по обидам,-
всегда
ответ:
да!
Если
концессией
или чем прочим
хотят
на шею насесть рабочим,-
наш ответ:
нет!
А если
взаимно,
вскрыв мошну тугую,
предлагают:
- Давайте
честно поторгуем!-
всегда
ответ:
да!
Если
хочется
сунуть рыло им
в то,
кого судим,
кого милуем,-
наш ответ:
нет!
Если
просто
попросят
одолжения ради -
простите такого-то -
дурак-дядя,-
всегда
ответ:
да!
Керзон,
Пуанкаре,
и еще кто там?!
Каждый из вас
пусть не поленится
и, прежде
чем испускать зряшние ноты,
прочтет
мое стихотвореньице

[Инь 51]

Я получила письмо,
Не поверила нежным словам,
Читала, смотрела в трюмо,
Удивлялась себе и Вам.
В окна широкий свет
Вплывал, и пахло зимой...
Знаю, что Вы поэт,
Значит, товарищ мой.
Как хорошо, что есть
В мире луна и шесть
Вами заженных свеч.
Думайте обо мне,
Я живу в западне
И боюсь неожиданных встреч
 

[Myron 116]

Автор - Рии.

 

в старой тетради, на обрывках коробок, салфеток, блокнотных листках
спешно строчишь кардиограмму, чтобы не затерялась:
посмотри на меня, посмотри, у меня же вся грудь во швах,
ты застрял чуть левее, между четвёртым и пятым рёбрами, сначала думала - показалось.

там теперь отголоски стихов твоих шуршат как опавшие листья в пустых дворах
и лениво зевает туманом утренним город пепельно-монохромный.
я жила, ничего не зная о пронзительной песне странствий в иных мирах,
о бесплотных шагаловских душах, летящих, не задевая кроны.

о змеином мучительно-давящем, иногда приползающем по ночам,
о пронзительно-чистом умении видеть суть, позабыв о глянце.
поселился меж рёбрами ветер, пел, на руках качал,
строки кружились в па, и моя неуклюжесть шагов становилась танцем.

[Myron 116]

Автор - leryo.

 

 Дулитл

Тюить-тюить! В чем дело, док?
Неважный у тебя видок:
небрит, неряшлив.
Бедняга! Ты слетел с ума,
вдруг разучившись понимать 
людей вокруг – родную мать,  
коллег вчерашних.

Они галдят: "Наш Джон дурит",
"Дулитл, ку-ку!", "Тю-тю Дулитл.
Психоз типичный".
Формально ты один из них,
но ты не помнишь их язык,
не понимаешь их язык,
свистишь по-птичьи.

Когда бы сросся разговор,
тогда ты столько бы всего  
порассказал им!..
Но чужд им твой высокий штиль,
и "тью-тью-тью, тюить, чил-чил"
для них звучит как дыр бул щыл –
сплошная заумь...

Дулитл, ты принят в братство птиц.
Легко ли крыльев груз нести?
Невыносимо.
А посему – спустись-ка, док,
с вершин премудрости в дурдом,
с небес – на галоперидол
со стелазином.

Тюить! Был доктор – стал больной.
И не такое под луной
ещё видали…
У жизни, док, кошачий нрав,
но, даже сильно потрепав,
она законных птичьих прав
лишит едва ли.

Чего-чего, а птичьих прав
лишит едва ли.